— Я эту энергию в себе почувствовал, когда мне Гоша по телефону доложил, что ты… что тебя больше нету… — Василий сел. — Слушай! Так это, может быть, твоя энергия и вошла в меня? А?! Ты и есть мой бес?!
Алик весело рассмеялся:
— Ну ты артист.
Алик придвинул стул вплотную к кровати, потянулся рукой к груди Василия. Тот вжался в подушку. Алик осторожно дотронулся до висевшего у него на груди красного амулета на кожаном шнурке:
— Что это?
— Подарок, — тихо ответил Василий.
— Чей подарок?
Василий улыбнулся растерянно:
— Да это так… Чушь…
— Говори!
Василий закрыл глаза:
— Ты представляешь, в самом центре Нью-Йорка, у Центрального парка, в солидном доме — грязная квартира. Чучела какие-то… Куры, петухи… Жуть. И старый ниггер в гавайской рубашке навыпуск и босиком…
— Кто он? Астролог? Знахарь?
Василий пожал плечами:
— А черт его знает! Янки его с Гаити привезли. Помнишь, они туда морскую пехоту забросили, чтобы посадить президентом своего человека? Туда своего посадили, а этого ниггера с собой привезли. Он их военное ведомство консультирует… Так говорят.
— Зачем ты к нему пришел?
Василий протянул задумчиво:
— Пришел один вопросик задать.
— Какой вопросик?
Василий усмехнулся:
— Я спросил его: «Скажи-ка, Магамба, помнит меня одна женщина или нет?» Вот и все.
— Почему ты его назвал Магамба?
— Его все так зовут.
— И что он тебе ответил?
Василий опять усмехнулся:
— Он не сразу ответил. Поломался сначала: «Это стоит больших денег». Я говорю: «Плиз, сэр, проси любую сумму». Он пробормотал что-то про себя, а потом говорит: «Я с тебя ничего не возьму». Я думал, он шутит. Я говорю, бери, пока я добрый. А он подвел меня к какому-то деревянному истукану, вымазанному красной краской и залепленному куриными перьями: «Мой бог не велит с тебя деньги брать». Я засмеялся: «Хороший у тебя бог, Магамба, добрый». Вот и все.
— А про женщину что он сказал?
Василий прикрыл глаза:
— Сказал, что у меня все в порядке — она любит меня, помнит и ждет.
— И все? Больше он ничего не говорил?
— Нет, надел мне на шею амулет за пять баксов… а потом, — Василий пальцем показал на впадинку между бровей, — вот здесь красной краской помазал. И попросил не стирать, пока сама не сотрется.
— Ты не стирал?
— Не хотелось старика обижать. Вот и все.
Алик покачал головой:
— Это не краска, Вася. У тебя на лбу была кровь… Ты старика больше не видел?
— Нет. Магамба умер в конце мая.
— Как — умер?
Василий привстал на локте:
— А чего ты расстроился? Старику под девяносто было.
— Как он умер? — заволновался Алик.
— Очень просто. Говорят, уснул и не проснулся. А что?
Алик достал сигарету, но прикурить ее забыл, так и сидел, уставясь в окно. Теперь ему все стало ясно.
— Вася, это я его сбил.
— Когда? — не поверил Василий.
— Когда второго АЛа спасал. Это как раз в конце мая было. Двадцать шестого числа… — Алик щелкнул зажигалкой, глубоко затянулся.
Василий сел на кровати:
— Подожди. Ты хочешь сказать, что этот Магамба — тот перехватчик? Это ты хочешь сказать?
Алик кивнул:
— Он нашего первого АЛа сбил, потом второго. И меня чуть не сбил…
Василий шумно выдохнул:
— Бред.
Алик встал, зашагал по палате:
— Это не бред, Вася. Магамба консультировал их военное ведомство, ты сам сказал. Он над ними астральную защиту выставил!
Василий засмеялся тихо:
— Бред! Что может против вас этот старый ниггер?
Сигарета догорела, обожгла пальцы. Алик воткнул ее в хрустнувшие ампулы.
— Негров на Гаити привезли в семнадцатом веке из Анголы. Черная цивилизация старше нашей. Догоны считали себя пришельцами с Сириуса. Их жрецы входили в транс и летали к себе домой, на Сириус. А я-то удивлялся, откуда у противника появилась такая мощная астральная защита… Ма-гам-ба! Это же у догонов что-то вроде сатаны.
Загорелое лицо Василия стало серым. Он сел на кровати:
— Ты считаешь, это он в меня вселился? Как он мог это сделать? Ведь для этого нужно, чтобы мое физическое тело ответило на его AT. Нужно, чтобы у нас был одинаковый код.
— Он и закодировал тебя.
— Когда?
— Когда намазал своей кровью точку на твоем лбу, когда амулет тебе повесил.
Василий долго молчал, потом спросил растерянно:
— Но почему… Почему он выбрал меня? Он же видел меня всего пять минут?
Алик задумался:
— Значит, ему и этого хватило. Он все понял.
Василий заорал хриплым шепотом, озираясь по сторонам:
— Что? Что он мог понять? Что я, паренек с Васильевского острова, его наследник? Чушь! Васильевский остров на Гаити! Чушь!
Алик тронул пальцем красный амулет на груди Василия:
— Сними его, Вася.
Василий, втянув подбородок в грудь, со страхом глядел на красный амулет.
— Сними его, Вася. Сними сейчас же. Сам сними.
Василий поднял голову, вытянул шею и, как змею,
снял с груди кожаный шнурок:
— Куда его?
— Положи на блюдечко.
В блюдечке среди разломанных ампул лежал красный кривой кинжальчик с белым глазком на рукоятке.
Василий посмотрел на Алика и выдохнул с облегчением:
— Ну ты чума. Это и все? Все лечение?
Алик не отрываясь смотрел на амулет:
— Лечение еще не началось. Мы пока разбираемся… Мы должны понять, почему… почему он выбрал тебя… именно тебя…
Василий покачал головой и устало откинулся на подушку:
— Я не могу. Давай ты сам, Саша.
Алик посмотрел на него печально:
— Берегись, Вася… берегись…
— Кого? — схватил его за руку Василий.
— Себя берегись, — сказал Алик и встал.
— Ты куда?
— Я устал. Мне сегодня ночью тоже досталось…
Василий откинул одеяло и сел на кровати:
— Убежать хочешь! Отсюда ты никуда не убежишь! Никуда!
— Я к себе пойду, — успокоил его Алик. — В мансарду. Подумать надо. Ты же мне правды не скажешь.
— Подожди! — вцепился ему в руку Василий и усадил рядом с собой. — Саша, помоги! Спаси меня, Саня. — Зашептал в самое ухо Алику: — Что хочешь взамен проси! Что хочешь! Только скажи! Хочешь, Маринку тебе отдам? Только скажи!
Алик улыбнулся грустно:
— Она же тебя любит и ждет.
Василий вдруг сказал хрипло, с трудом:
— Чума! Я же не на нее гадал! Совсем не на нее! На Светку!
Алик опешил. А Василий засмеялся над его растерянным видом:
— Чума! Ну чума! Не ожидал, да? Не ожидал?
Алик широко раскрыл глаза, как будто собирался чихнуть, но не чихнул, сказал задумчиво:
— Значит, Магамба тебя кровью помазал на Светлану Филипповну?
Василий резко перестал смеяться:
— Кончай! При чем тут кровь? Я его попросил только наказать ее как следует. Просто наказать. Ни о какой крови и речи не было.
— За что же ее наказывать? — удивился Алик.— Она же любит тебя и ждет.
Василий посмотрел на него с сожалением:
— А ты думаешь, я простил ей? Не простил и никогда не прощу. До самой смерти. Любовь проходит, Саша. Вечно живет только месть. До самой смерти. Вот самое сильное чувство на свете, Саша! Святое чувство!
Алик опять широко открыл глаза и покачал головой.
— Чума! — зашипел на него Василий. — Я тебе доказал вчера, что наша жизнь на этой Земле — месть Божья! Сколько уже поколений отбывает здесь свою кару за грехи одной доисторической бляди. Так неужели первую свою женщину, которую я до сих пор забыть не могу, я не имею права наказать за ее грехи? Неужели не имею права? Неужели это не по-божески? Ведь и Бог нам мстит, потому что возлюбил свое творение. Месть — это и есть любовь Божья!
— Магамба! — Алик встал.
Василий вздрогнул и уставился на Алика:
— Чума! Обалдел?!
Алик спросил его сурово:
— Хочешь расскажу, как ты в астрале выглядишь?
Василий растерялся:
— Ты же сказал — это не я.
Алик прошел по палате:
— Я дрался с черным могучим монстром. У него клыкастая розовая пасть. И разные глаза.
— Су-ка! — Василий откинулся на подушку и закрыл глаза. — Я же сказал ему — проси любую сумму. А он, паскуда, за пять баксов превратил меня в урода! И глаз стал черный, и родинка пропала, и загар какой-то…