С этими громкими словами произошёл некий взрыв, который выбил через окно конюшни меня, Вадима и Володю.
Что сталось с магоедами — я не знаю.
Что произошло с Вадимом-ясновидящим и Володей-иллюзионистом — тоже не знаю.
Что случилось со мной?
От взрывной волны и сильного удара головой о землю я отрубился.
Очнулся уже в какой-то канализации. И вонь была соответствующая. Голова трещала, как и там, у дуба, когда только попал в новое тело.
Спросонья увидел зеленоволосого мальчишку примерно такого же возраста, как и хозяин моего нового тела. Парнишка что-то бубнил себе под нос. И его голос, в отличие от моего, был более детским, что ли.
Парнишка собирал листы формата А5.
Видимо, архивного плана, раз он просматривал каждый листочек, пытаясь вернуть их на свои места.
Я же решил тоже заняться исследованием. И начал со своего левого плеча.
Убедившись, что рана от лезвия ножа Боба зажила, поинтересовался:
— Кто залечил?
Парнишка поднял голову.
— О, Жека! Может, ты́ скажешь, почему Вадик и дядя Володя ничего не рассказывают? Мало того что меня постоянно оставляют в этом вонючем месте, так ещё и не считают должным делиться информацией. А ведь я их мозг. Ну пусть не весь. Но я всё же помогаю всей команде. Лучше меня никто из вас не подделает нужные вам документы. Ну ты же знаешь… чего тебе говорить. Однако я вынужден это делать, потому что другие, видимо, не знают. И вот как быть? Я же тоже маг, пусть и не в смысле там «великий». И пусть не боевой. Но я знаю много всего интересного по бумажкам, которые в последнее время становятся идеалом. И этот идеал даёт нам возможность немного подзаработать. А они…
— Чувак, спокойно… — тихо пронёс я, добавив несколько жестов рукой. — Не нужно так паниковать.
Реально, от этого пацана трещала башка ещё больше. Вроде и умный малый, но такой разговорчивый, что звездец. Видать, язык не поспевает за мыслями, поэтому пытается говорить всё быстрее и быстрее.
— Да я не паникую, Жека. Просто они не хотят делиться информацией. А ведь я… — Парнишка посмотрел на моё лицо и понял, что нужно реально заткнуться. — Извини, Жека. Я просто хотел… Всё, молчу.
— Мы на базе, верно? — решил вот так вот подойти я к расспросу, раз уж парень не прочь был поговорить.
Делиться с ним тем, что я ничего не помню — плохая идея.
Всегда есть крысы в коллективе, которые могут использовать мой провал в памяти ради собственной выгоды. А тем более говорить, что я вообще ничего не знаю — верх идиотизма.
Однако такой вот парнишка может помочь.
Нужно лишь творчески подойти к делу — сперва запретить говорить, а потом разрешить. Что я и сделал.
— Верно, на базе! — испуганно ответил зеленоволосый. — А ты что, забыл всё?!
— Конечно нет, — спокойно улыбнулся. — Просто твой труд никто не ценит, верно?
— Ну… — парнишка принялся рисовать невидимую дугу на каменном полу. Пыль придавала его движениям реальные смайлики. — Не то чтобы не ценит, но…
— Я понимаю. Можешь не объяснять. Прости, — вот так вот добавил, чтобы большая голова заулыбалась.
А ведь у него реально была огромная голова с густым ёжиком. Такая же необычная, как и глаза. Это как увидеть Голлума, только в теле очень доброго и умного ребёнка.
Парнишка со всего того разбежался и прыгнул на матрас, где я отдыхал.
— Жека, ну ты прям крут! — И зеленоволосый обнял меня.
— Чтобы тебе стало ещё легче, произнеси вот эти вот слова: «Я, Жека, уважаю себя, и хочу, чтобы меня уважали другие».
Парнишка повторил.
Пришлось поправить его, объяснив, что нужно использовать своё имя.
Таким образом, я узнал, что его звали Максимка.
— Итак, Максимка, поехали! Ты теперь уважаемый член общества… как минимум я тебя уважаю ещё больше, чем до этого. И сразу хочу поделиться с тобой не самой хорошей новостью. Володя и Вадим не говорили тебе ничего, потому что моего папу разрезал на сто кусочков Боб Сто Кусков. А дед подорвал себя.
— К-как это?! — задрожали у парнишки губы. — Теперь ты́ будешь главным?!
Вот здесь я немного застопорился.
Не мог понять — хорошо это или плохо.
Вроде бы Максимка считал меня лучшим только что, а вроде бы прямо сейчас так сказал, будто расстроился от того, что я́ буду главным, а не кто-то другой.
— Получается, что да — я буду главным, — поддержал парнишку. — А это плохо? — прямо спросил.
— Да нет, это очень хорошо. И я рад этому. Но твои же последние родственники погибли. Тебе разве не хочется плакать от этого? Вот Вадику хотелось. Дяде Володе — не знаю. Но теперь ясно, почему все такие злые и взволнованные. — Максимка опустил голову. — Ты тоже меня прости. Я, честное слово, не знал, что Михаил Анатольевич и Александр Михайлович погибли.