Приоткрыв дверь, Громила осторожно заглянул в комнату: там было тихо и темно. Громила Карл стал шарить лучом фонарика по стенам. Когда луч упал на кровать Пеппи, то воры, к своему великому удивлению, увидели лишь две ноги, лежащие на подушке. Пеппи по обыкновению спала, положив на подушку ноги и укрывшись с головой одеялом.
— Это, видно, та самая девчонка, — прошептал Громила Карл Блому. — Она крепко спит. Интересно, а где спит этот Нильсон?
— Господин Нильсон, с вашего разрешения, — раздался голос из-под одеяла, — я прошу называть его господином Нильсоном. Он спит в зеленой кукольной кроватке.
Воры с перепугу хотели было немедленно бежать, но потом до них дошел смысл слов Пеппи: господин Нильсон спит, оказывается, в кукольной кроватке! Они осветили карманным фонариком кроватку и спящую в ней обезьянку, укрытую одеялом.
Громила Карл не смог удержаться от смеха.
— Подумать только, Блом, — сказал он, хохоча, — господин Нильсон — обезьяна. Ха-ха-ха! Обезьяна!
— А кем бы ты хотел, чтобы он был, — раздался опять голос Пеппи, — мясорубкой, что ли?
— А где твои папа и мама, девочка? — спросил Блом.
— Их никогда не бывает дома, — ответила Пеппи.
Громила Карл и Блом так удивились, что даже закудахтали.
— Послушай-ка, девочка, — сказал Громила Карл, — вылезай-ка из постели, мы хотим с тобой поговорить.
— Значит, вы все-таки решили играть со мной в загадки? Что ж, тогда сперва отгадайте ту, что я вам уже загадала: «Идут, идут, а с места не сойдут».
Но Блом решительно подошел к кровати и сдернул с Пеппи одеяло.
— Послушай, — сказала Пеппи, серьезно глядя ему в глаза, — ты умеешь танцевать твист? Я вот сегодня научилась.
— Уж больно много ты задаешь вопросов, — сказал Громила Карл. — А теперь мы тебя спросим: куда ты спрятала деньги, которые ты вечером пересчитывала на полу?
— Они в шкафу, в чемодане, — простодушно ответила Пеппи.
— Я надеюсь, ты не будешь ничего иметь против, если мы возьмем этот чемодан, малютка? — спросил Громила Карл.
— Пожалуйста, — сказала Пеппи.
Блом подошел к шкафу и вынул чемодан.
— А теперь, надеюсь, и ты, малютка, тоже ничего не будешь иметь против, если я возьму назад свой чемодан? — спросила Пеппи.
Пеппи вскочила на ноги и подбежала к Блому. Не успел он опомниться, как чемодан был уже в руках девочки.
— Брось шутки шутить, малютка, — зло проговорил Громила Карл, — давай-ка сюда чемодан! — И он крепко схватил Пеппи за руку.
— А я как раз хочу с тобой пошутить! — воскликнула Пеппи и закинула Громилу Карла на шкаф. Минуту спустя там оказался и Блом.
Тут оба вора не на шутку испугались — они поняли, что перед ними необычная девочка, но золото их так соблазняло, что они кое-как справились со своим страхом.
— Айда, Блом! — крикнул Громила Карл, и оба, спрыгнув со шкафа, набросились на Пеппи, которая все еще держала чемодан в руках.
Но Пеппи ткнула каждого указательным пальцем, и воры отлетели в разные углы комнаты. Прежде чем они успели подняться с пола, Пеппи схватила длинную веревку и в два счета связала им руки и ноги. Тут наши воры сменили, как говорится, пластинку.
— Милая, дорогая фрекен, — сладким голосом произнес Громила Карл, — прости нас, мы ведь только пошутили. Не делай нам ничего худого. Мы всего-навсего бедные, усталые бродяги. И зашли к тебе попросить хлеба.
Блом стал тоже молить о пощаде и даже пустил слезу.
Пеппи аккуратно поставила чемодан обратно в шкаф. Затем она обернулась к своим пленникам:
— Кто-нибудь из вас умеет танцевать твист?
— А то как же, — с готовностью отозвался Громила Карл, — мы оба умеем.
— Вот здорово! — воскликнула Пеппи и захлопала в ладоши. — Давайте потанцуем? Я как раз сегодня разучила этот танец.
— С удовольствием, — сказал Громила Карл. Но вид у него был несколько смущенный.
Тогда Пеппи принесла громадные ножницы и разрезала веревку, которой были связаны воры.
— Но вот беда, нет музыки, — озабоченно сказала Пеппи.
Однако тут же нашла выход. — Может, ты будешь играть на гребенке с папиросной бумагой? — обратилась она к Блому. — А я буду танцевать вот с этим, — Пеппи указала на Громилу Карла.
Блом, конечно, охотно взялся играть на гребешке, а Громила Карл — танцевать. Блом играл так громко, что его музыка была слышна во всем доме. Господин Нильсон проснулся и, приподнявшись на кровати, с удовольствием глядел, как Пеппи кружится по комнате с Громилой Карлом. Пеппи танцевала с таким азартом, будто от этого танца зависела ее жизнь.