Вот только, судя по распределению звонков, если не считать поклонников-новобранцев, то скучала по мне в основном Элька, немножко Мила, ещё меньше мои родители и совсем не скучал – Его Высочество. И только я собралась по этому поводу расстроиться, как комустр известил меня о звонке от отца.
– Выспалась, наконец-то? – ворчливо поинтересовался отец.
– Ага…, а откуда…
– От Рауля…
– А Рауль откуда?
– Он предположил и оказался прав…
– Что предположил? – и вопрос этот волновал меня чрезвычайно, так как к богатой фантазии его высочества я со вчерашних пор относилась весьма подозрительно.
– Что, так как всю ночь вы воевали с котами, то ты, как и он будешь отсыпаться до обеда…
– А-а-а-а…
– Кстати, хорошая идея… усыпить котов, твоя?
– Угу… моя! – искренне похвасталась я.
– Умница моя! Вся в отца! – констатировал он гордо. – А, если учесть дурь и мощь наследника, – хохотнул он, – то не просто хорошая, а однозначно спасительная идея, а то ведь не факт, что хотя бы от квартала в котором я живу, что-то бы осталось…. Но я по делу звоню. Хочу контракт твой забрать, могу я сделать это сейчас?
– Ой! Минут через двадцать пап, а то я только-только проснулась…
– Договорились, буду через двадцать минут, – и он положил трубку. Он-то положил, а вот я не смогла, потому что мой комустр возвестил о том, что со мной желает пообщаться еще и мама, потом Элька, потом Мила, потом еще и его высочество. Я могла бы конечно его проигнорировать, но понимала, что звонит он не из праздного любопытства, а потому что проголодался, а раз уж я по-прежнему его желудкохранитель, то придется и на звонок отвечать и на завтрак, вернее обед, приглашать.
– Что проголодался? – проворчала я вместо приветствия.
– Неужели спала до обеда и не выспалась? – вместо ответа ехидно поинтересовался он.
– Я готовить не буду, – не повелась я на провокацию. Тоже мне манипулятор местного разлива, неужели он думал, что укажи он мне на мою невежливость и строптивость, я тут же исправлюсь и стану милой и покладистой. Ага, не дождется! – В общем, греби сюда уже с подносом чего-нибудь съедобного… – добавила я.
– Уже гребу…
– Э-э-э-э… прямо «уже» не надо… мне переодеться еще нужно…
– Скажи ему, чтобы и для меня чего-нибудь вкусненького прихватил, – вставила Маркиза.
– Ты слышал?
– Слышал, будет ей вкусненькое. У тебя десять минут…
– …или что? – насмешливо уточнила я.
– Я начну есть без тебя… – он сделала многозначительную паузу. – И если со мной что-нибудь случиться…
– Шантажист!
– Тик-так, тик-так, тик-так, – засмеялся он и положил трубку. Я же поступила более кардинально, но только потому что от двадцати минут, отпущенных мне отцом на переодевание, у меня оставалось всего лишь… тридцать секунд – я жестоко и беспощадно умертвила мой комустр, временно разумеется. И так как времени было катастрофически мало и думать над тем, что одеть было совершенно некогда, а выглядеть красивой почему-то очень хотелось, я щелкнула пальцами и мысленно пожелала одеть что-нибудь… приятно-особенное, выглаженное и чистое, облачилась, не глядя в первое, попавшее под заклятие платье, сняла защиту с комнаты и впустила отца.
– Солнышко, спешу очень, поэтому давай твой талмуд, и я понесся дальше…
– Пап, а талмуд Рауля ты уже изучил?
– Не до конца еще…, но достаточно для того, чтобы понять, что кое-какие зацепки есть… особенно, если вы все-таки с ним поженитесь…
– А что пап у тебя есть сомнения? – кокетливо уточнила я.
– У Рауля есть сомнения… – вздохнул он.
– Лю-у-би-и-ма-а-я, а вот и я… – перебил нас вышедший из портала «мой жених», – Верховный канцлер? А что вы тут делаете?
– В смысле? – ощетинился мой отец, – я что уже и к дочери не могу в гости заглянуть… без вашего позволения… Ваше Высочество! – грозно закончил глава тайной канцелярии.
– Можете, конечно… – спасовал принц. – Я просто не ожидал вас увидеть…
– Да, шучу я, сынок! Ну, разве отец может злиться на жениха своей дочери, который пришел к ней с целым подносом еды! Ладно, пошел я. Не буду вам мешать… – и он исчез в портале.
– Я так понимаю… ты никогда не устанешь мне напоминать?! – ледяным тоном произнес принц, телекинетически отправив поднос с тарелками на стол, где тот и приземлился, совершив чрезвычайно жесткую посадку: и несчастные тарелки, при этом, подпрыгнули так, что я просто не понимаю, как они вообще умудрились удержать все свое содержимое в себе.