- Он и не студент. Преподаватель. Благо, читает в основном у первокурсников, - отчиталась я. Теперь взяла кружку за ручку и аккуратно отхлебнула кофе в надежде не обжечь язык. Удивительно, но получилось.
- Вау. Кто-то решил пробить себе дорогу к хорошим оценкам? - она снова посмотрела на меня так, будто раскрыла тайну всей моей жизни.
- Нет. Просто так получилось. И я буду рада, если не увижу его ближайшую неделю, - попыталась спокойно выдохнуть. Спорить с Блэр не было никаких сил. В моих словах - ни единого лжи. Попасться ему на глаза было стыдно. А что? Я не видела его почти три года - значит и лишнюю недельку точно не замечу.
- Как знаешь. Мне он понравился. Могла бы сходить с ним на пару свиданий. Не знаю, сколько ему, но он напоминает идеального мужчину.
- Не для меня. Он слишком многое видел, - я залпом допила последние глотки и поставила чашку на тумбу.
- Как по мне, лучше всего тебя могут понять только те, кто видел больше, чем другие, - как это часто бывало, она решила закончить наш разговор моралью. С такими успехами, ей стоило поступить на философию и гуманитарные науки, как это сделала я.
Вскоре вещи были собраны, волосы - приведены в порядок, а одежда, как и макияж не выдавала того, где её хозяйка была вчера. Остановка, на удивление, пустовала. Наверное, в любой другой день я бы ехала, и, смотря в окно, снова и снова удивлялась бы тому, в каком же красивом городе я живу.
На самом деле, в Таллахасси я приехала только из-за учёбы. Моя мать была из Санрайза. Город небольшой, но матери настолько там нравится, что она наотрез отказалась переезжать. В Таллахасси или Москву, хотя возможность была. И не одна. Мой отец часто предлагал ей, но, когда отношения ухудшились и развода было не миновать, любые разговоры об этом прекратились. Не помню, как это произошло, но он забрал меня на два года в Россию. Русский хорошо я знаю до сих пор, но те годы показались мне мукой. Папа был и есть хорошим человеком, но жить в Москве я не видела смысла. Он радостно называл меня «моя Астрочка», когда в школе обзывали. Он терпеливо объяснял мне то, как здесь живут люди и какие неписанные законы есть, но я была неуклюжей и тогда, поэтому его советы не помогали. Страна была мне чужой, поэтому мама добилась моего возвращения и перевода. Два года я потеряла зря и пришлось навёрстывать программу, быть старше всех своих одноклассников. Сложно, но... Я расцениваю это как опыт. Правда, когда в программе появляются русские деятели и я не знаю о них хотя бы пары-тройки предложений, на меня смотрят как на отстающего студента. Но я смирилась.
Автобус доставил меня в место назначения. У аудитории уже стояла Эллисон и как ни в чём ни бывало, завела разговор о каких-то правилах, которые нужно было выучить на сегодня. Что-то об этом я читала во вторник, но мысли всё ещё не собирались воедино, хотя я прекрасно знала: наш «любимый» создатель половины проблемой с учёбой любит спрашивать на своих парах всех и каждого.
Профессора Коулмана не было на удивление долго. Но, как только мы решили, что кто-то отменил пару и нам ничего не сказал, преподаватель уверенно, улыбаясь, прошагал к кафедре. Он как всегда надевал на ходу очки в тёмной оправе и поправлял седые волосы. И тут я чуть не закричала, но успела прикрыть рот рукой. Показалось, что все последствия вчерашнего отдыха отошли на второй план. За лектором следовал... Тот самый Адамс. Мистер Адамс, которого я не видела несколько лет. Мистер Адамс, который вчера донёс меня до квартиры. От осознания этого факта щёки сами собой покраснели. Что же, даже у них, в отличии от меня, есть умственные процессы.
- Доброе утро, - он как всегда лаконично поздоровался, но на этот раз просто сиял самоудовлетворением. Кажется, кто-то перед парой отвесил ему комплиментов. - К сожалению, на сегодняшнем занятии я буду присутствовать в качестве вольного слушателя. Вашим преподавателем будет мистер Гарри Адамс.
- Доктор Адамс, - уже знакомый мне преподаватель кивнул, исправляя старшего коллегу. Тот от недовольства лишь повёл бровью. Скорее всего от того, что такой молодой, а уже доктор, Коулман был не в восторге.
- Да, доктор, - старик недовольно исправился, после чего снова обратился к нам. - Сегодня он будет читать лекцию и попутно спрашивать также, как это делал и я. В следующий четверг вы напишете по этой лекции тест. Посмотрим, насколько хорошо молодые педагоги могут донести информацию до студентов.
И он, как ни в чём ни бывало, вышел из-за кафедры, направился к последним рядам и присмотрел себе местечко там. Но разве такой поворот мог меня волновать? Какой к чёрту тест на следующей неделе, когда щёки краснеют уже сейчас? От стыда. И будут краснеть всю пару. Да так, что я не смогу ничего ответить. А доктор Адамс, видимо, ставит оценки, как и Коулман.