Дэвид
Когда Дэвид пришел ко мне на консультацию, он казался счастливым, но обеспокоенным: он сказал, что видел меня по телевизору, слышал, как я рассказываю об астрологии и ее пользе, и захотел прийти на консультацию. Он был дружелюбным, но было ясно, что он привык уходить в себя. Я подумал, что на этой консультации он ведет себя более открыто, чем обычно.
Первое непосредственное впечатление от гороскопа Дэвида — оборонительная позиция (акцентуация восточного полушария) , связанная с незавершенным делом в детстве (акцентуация северного полушария). Хотя сигнификаторы родительской оси не давали ясного подтверждения этого первого впечатления, это делала квадратура Сатурна к Марсу, Асценденту, Луне (особенно в Раке) и Солнцу: это указание на отцовскую ситуацию, довольно похожее в деталях и по надежности на известное нам явление ретроградности Сатурна.
Рассматривая чуть дальше связь с родительской осью, я отметил, что Нептун находится в 4-м доме (что-то является не таким, как кажется) и что этот Нептун формирует аспект квиндечиле с Серединой Неба (значительное смятение в детской семейной обстановке, которое, несомненно, разрушительно, даже навязчиво вошло в его подсознание). Я также предположил, что контакт Нептун-МС, Венера, управляющая МС, и натальная картина средних точек МС = Солнце/Венера и Солнце = Венера/Марс говорят об искусстве как о профессии. Кроме того, в этой связи Марс был в квинтиле к МС.
Ось Лунных узлов тоже сигнализировала о критическом материнском влиянии (аспект квиндечиле с Ураном, очень напряженная взаимосвязь).
Картина средних точек Уран = Луна/Нептун, по-видимому, сводила вместе выводы контактов Уран-Узел, Луна-Сатурн и Нептун/МС, предполагая “темпераментную и эмоциональную непредсказуемость”.
Я отметил, что Дэвид грызет ногти (внутреннее беспокойство, разочарование, озабоченность) и, когда говорит, защищает рот рукой.
Сочетание Солнце-Луна — важное руководство к тому, что мы увидим в жизни, естественно, со временем — было очень впечатляющим с точки зрения профиля, который я разрабатывал на основе факторов гороскопа. Имелись проблемы: “Личность обладает чувствительностью и инстинктами к драматизации. Эмоции хорошо организованы и интенсивны. Собственная ценность обычно допускается и не требует постоянного внимания... любовь и семья очень важны”. Профиль собственной ценности Дэвида, вероятно, был в плохом состоянии (Солнце, управитель 2-го дома, в квадратуре к Сатурну; во 2-м доме находится соединение Плутон-Уран; Меркурий, соуправитель 2-го дома, в соединении с Марсом в 12-м доме).
Его энергии Льва нигде не было видно!
По моему мнению, здесь не было процесса идеализации, который мог бы помочь Дэвиду. Вместо этого я решил, что Дэвид испытывал гнев; гнев был его выпускным клапаном от травмы и его связью с ней в детстве. Я знаю, что практически неизменно при Марсе в 12-м доме (обычно в пределах 8 градусов от Асцендента) — особенно здесь при находящемся в соединении с Меркурием, сражающемся с Сатурном и затрагивающем Луну в Раке, которая требует безопасности любой ценой — существует глубоко укоренившийся гнев, который нужно обсудить на консультации. Эмоции, вероятно, образовали какой-то комплекс рано в жизни и были перенесены вперед, чтобы объяснить боль и защититься от дальнейшего накопления огорчений. Я мог предположить наличие повторных и истощающих выражений беспокойства в жизни Дэвида. Я должен был найти источник этих скрытых чувств, гнев, который, как я был уверен, присутствовал здесь [22].
Дэвид несомненно видел свой гороскоп, лежащий передо мной, с множественными пометками астрологических факторов и замечаниями. После непродолжительной приятной светской беседы, которая велась очень расслабленным образом и с легкой улыбкой, я просто спросил: “Дэвид, что означает весь этот гнев, который я вижу здесь?”
Дэвид был застигнут врасплох. Он нервно рассмеялся, его рука потянулась ко рту. Он покачал головой в знак отрицания, хотя при этом сказал: “Вы абсолютно правы!”.
Я решил представить свои выводы в нескольких вводных параграфах, типа этого: “Этот гнев разыгрывается среди сильной оборонительной позиции. Когда я вижу подобный паттерн, я ищу причину, что-то, что мы можем обсудить в вознаграждающей беседе”. ОТМЕТЬТЕ: я обещал, что, если мы обсудим это, это будет вознаграждающим для нас обоих.
Отметьте, пожалуйста, также мои слова, — “когда я вижу подобный паттерн” — явно относящиеся к рисунку гороскопа: это объективирует то, что я собираюсь сказать. Я описываю не Дэвида, а интерпретирую паттерн на рисунке. Дэвид не ставится в неловкое положение; астрология не обвиняет Дэвида, оценивая его негативно (“Вы такой-то и такой-то...”). В данном случае было очень важно объективироваться таким образом, так как очень много наблюдений было высказано мною сразу, чтобы наша беседа пошла быстрее. Благоприятное поведение Дэвида и его согласие с выводом о гневе сделали этот подход эффективным.
Я продолжал излагать сценарий, который мы только что рассмотрели: “Все это, по-видимому, связано с детской семейной обстановкой, особенно в возрасте от 3 до 11 лет [Дэвид отреагировал изумлением, все еще улыбаясь], и вовлекает трудное родительское влияние: отца, который как-то выпадает из картины, и мать, которая, напротив, очень влиятельна и заставляет вас чувствовать себя неловко. Все это говорит о том, что это подрывает ваше развитие собственной ценности, склоняет защищать свою гордость — даже и сейчас — [еще одна улыбка-подтверждение Дэвида ] и очень затрудняет взаимоотношения. Есть также большая вероятность, что эти беспокойства сбили вас с пути, заставили прервать образование [сигнификатор 9-го дома испытывает сильное напряжение, т.е. Марс находится в квадратуре к Сатурну, расположенному в 9-м доме ] и т.д. Дэвид, нам нужно о многом поговорить.”
Дэвид очень лестно отозвался о выводах, которые были высказаны так быстро, примерно за 60 секунд. И, как я часто раньше видел при таком подходе, он быстро испытал облегчение: все раскрылось и он мог поговорить об этих трудных вещах. Он сказал что-то вроде того: “Я знал, что так произойдет; действительно, это потрясающе!” Это очень позитивное замечание. Путь к Дэвиду был открыт.
История Дэвида в точности совпадала с изложенным. Я направлял ее простыми репликами, типа: “Прежде всего, что насчет ваших взаимоотношений с отцом?”. Я стремился не проводить дальнейшие дедуктивные астрологические “раскопки”, а побольше узнать о связях, которые я мог провести, среди водоворота скрытых чувств Дэвида.
Ответ Дэвида воскресил травму, которая, вероятно, была его самым ранним воспоминанием: он был еще совсем малышом, но видел, как его мать, держащая его на руках, отворачивается от отца. Этот краткий яркий проблеск воспоминаний был у него под рукой во время нашей консультации, потому что Дэвид выуживал его сотни раз в течение жизни, когда обстоятельства возвращались и приводили в движение это воспоминание. Он сам, вероятно, дал этот физический облик мысленной конструкции; первое было необходимо, чтобы оправдать последнее.
Суть заключалась в том, что отец Дэвида был “вытеснен” из семьи рождением Дэвида. Предпочтение было отдано Дэвиду, он был привилегированным в семье. Его отец большую часть времени отсутствовал. Я спросил Дэвида: “Почему это так важно?”
Этот вопрос кажется ненужным, потому что мы знаем, что это чувство-событие очень важно, и причины здесь очевидны, но смысл творческой консультации заключается в том, чтобы выявить чувства клиента. Нам нужно больше знать об этом, чтобы лучше это понять. “Почему это так важно?” — это тонкое и мощное зондирование.