От потери Аксу стало дурно. «Остались три, значит. Как же я ненавижу этот херов лес!» Они, разумеется, обыскали округу, практически прощупав каждый миллиметр под ногами, но результат не изменился. Медикаменты и запасы еды канули в лету.
— Извини, старик. Кажется, я только что просрал несколько лет твоей жизни.
Чед только вздохнул и схватил его под плечо.
— Шесть. Я уже даже начинаю привыкать… Да черт с ними. — В его голосе слышались хорошо замаскированные нотки разочарования. Акс ничего не ответил, только сжал кулаки и обзывал себя в мыслях, но решил все же оставить на потом поиск идей, как вернуть… Должок. Какое ублюдское слово. Чтобы хоть еще раз он был чьим-то должником!
Они карабкались по какому-то подъему, которого, если верить карте, существовать не должно в лесу. Такие места, как непроглядная лесная гуща, всегда нарушали способность Акса ориентироваться во времени, так что он ежеминутно хлопал по ладони, щурясь после от света. За два часа свет стал чужд и неестественен, да и вряд ли он мог оказаться полезным — максимум осветить сплошные струи воды в радиусе десяти сантиметров. Нога забилась от монотонной работы и всё больше напоминала не нормальную конечность, а бетонный столб, привязанный к телу. Чед неустанно продирался через дождь и ветки, темноту и воду — пожалуй, одну из худших смесей, которых ему приходилось отведать.
В кожу как будто вонзались маленькие иголки, предварительно замороженные. Акс скрипел зубами: даже такой прекрасный поначалу дождь превратился в нечто, намерившееся его прикончить. На ум сразу пришли пытки, свидетелем которых ему пришлось стать по ошибке год назад. Тогда мужчину, не выплатившего долг, привязали к кровати и поливали ледяной водой из душа, пока тот не потерял сознание. Но его приводили в чувство и повторяли процедуру. Более жестокую расправа еще не была изобретена на Медее. Непроизвольно он предположил, что сейчас вершилось проклятие, которыми разбрасывался тот посмертный должник.
Молнии сверкали в небесах каждую минуту, но и от них толку было столько же, сколько от волшебных часов Акса. Они только сбивали с толку и пугали каждый раз. Ничего, кроме одинокой точки отсчета, на циферблате не высвечивалось. Никогда Акс не мог представить, что станет бояться света больше, чем тьмы. Он уже столько времени выживал в черноте, что чувствовал себя этаким живучим душегубом, которого поймали маги и приволокли в тюрьму, чтобы пытать — и он пережил уже несколько дней и считал себя лучше новичков и мог даже позволить себе не бояться какое-то время между пытками. Но и он знал, что неизбежно будет убит, как только его палачом станет кто-то жестче и смелее.
Акс сравнивал происходящее с его путешествиями во тьме и проводил много аналогий. Только в том мире все-таки чувствовалась не вражда отовсюду, а что-то более сдержанное и сложное. Да и холод пробирал до костей, до самого сердца, заставляя то почти что остановиться, а в этом лесу — совершенно противоположная картина.
Чед кричал после каждого шага, чтобы высвободить последние песчинки энергии. В голове Акса творилось примерно то же, что и вокруг неё: хаос настолько сумасшедший, что напоминал пустоту. Его мысли сбивали друг друга, смешивались, путались и превращались в ничто. Если бы кто-то попросил его сказать хоть что-то о себе, то не получил бы никакого ответа.
Шаг, шаг, шаг — падение. Подъем — тщетная попытка. Еще одна, и еще одна. Наконец-то удачная, подошва зацепилась за что-то. Однако рука не выполнила свою задачу, и падание вновь неизбежно. «Придется ползти». Перед носом появилась мокрая рука, за которую Акс и рад бы ухватиться, но кисть просто выскальзывает из его кисти несколько раз подряд. Громкий шлепок о воду — Чед свалился вслед за ним, не удержав равновесие.
Акс проорал ему в ухо свой план, и черный, измазанный грязью шар кивает ему. Ползти означало ощущать телом каждый камешек и каждый сучок, торчащий из земли. Порой плоть не выдерживала, и парень чувствовал тепло в том месте — порез, кровь. Они ползли и ползли, вопя на весь лес. Акс этого не страшился — знал, что из-за шума, который не позволял ему услышать даже Чеда, не услышит и их ни одна душа. А даже если и услышала бы, Акс бросился туда с распростертыми объятиями вне зависимости от того, был бы то маг, здешние обитатели или кто похуже.
Он не заметил того, что вокруг посветлело, а точнее принял это за очередное небесное сверкание. Его руки и голова почти не были связанными вещами: зажатые в кулак пальцы и вовсе не желали оставаться заодно с мозгом, тот, в свою очередь, пребывал в забвении, так что не мог понять, что Акс просто елозит на одном месте, едва не задыхаясь в луже. Такими темпами и шея бы скоро онемела, не способная больше держать голову, и парень бы захлебнулся в яме глубиной не больше двадцати сантиметров. Чутье Чеда было немыслимой вещью, раз он смог это предотвратить. Он вытащил Акса из фактической могилы и перевернул на спину.
Тогда-то и пришло в голову, что вокруг стало светлее. Капли врезались в лицо с прежней силой, как маленькие камешки, но воздух стал чище — им можно было дышать в полную грудь и не помирать от его нехватки.
Чед держал в руках Бундель. Акс мог только догадываться, когда тот успел вытащить любимый пистолет из его сумки. Чед поднял один палец. «Один патрон, значит. И в кого ты собрался палить?» Вдруг у Акса дыхание спёрло. Он почти не мог двигаться. Балласт. Он вспомнил, о чем друзья договаривались, если кто-то из них станет балластом для другого. Дрожащим черным пальцем Акс ткнул в себя и вопросительно поднял брови, хотя это разглядеть уж точно было невозможно.
Чед медлил — наверное, думал. У Акса и в мыслях не было винить его за то, что должно было произойти через секунду. Чед придвинулся к нему, протер лицо рукой, оставив четыре белые полосы. Его взгляд был, как и полагается в подобных ситуациях, непроницаем, а брови — сдвинуты. Он приблизился почти вплотную и взвел курок левой рукой. Это показалось Аксу странным, ведь тот был правшой.
Он готов был принять ее, все-таки. На каком бы этапе она ни была — все же смерть за Астролябию, за свою цель. У Чеда наверняка больше шансов пробраться незамеченным в одиночку, чем с Аксом, ковыляющим медленнее раненной кобылы. Зато Акс станет отличной приманкой и, быть может, даже выживет, если застрелит пограничника…
Их цели превыше всего, но друг другу не должны мешать. Только оказывать содействие. План с приманкой идеально бы вписался в такой уговор.
Акса донимали воспоминания…
Когда-то ему долго и часто, задушевно и зачарованно рассказывали про Астролябию. В моменты, когда свечам приходило время гаснуть, а звездам — заглядывать прямо в комнату так, словно их кто-то с радостью ждал, когда утомленный маленькая голова принимала лишь истории с лучами надежды… Нет, нет — он прервал свое беспомощное падение. Сейчас не место и не время. Хоть ему страстно хотелось пережить это воспоминание вновь…
Акс столько раз говорил о том, что готов отдать все за Астролябию, сжечь дотла сколько угодно свеч… Даже свою жизнь. Ради цели. Ради истины. Теперь, быть может, пришел час исполнить эти обещания?