Клод записал имена всех троих себе в книжечку. Потом все исполняли остальные упражнения. Подтянуться и перевернуться смогли только двое. Но Клод вписал в книжку троих – у одного была отличная фигура с широкими плечами. Просто он был очень истощенным. Видно, винтернат для сирот попал недавно, а там, где жил раньше, – голодал.
С тяжестью на душе Клод объявил остальным имена кандидатов на поступление в школу. «Квадратный» мальчик единственный заплакал. Клод, чтобы его утешить, пообещал взять и его, если в следующем приюте для сирот не окажется трех достойных кандидатов.
Потом он съездил еще в два приюта. И в каждом отобрал по тройке кандидатов. А потом съездил в управление образования с просьбой разрешить поселить детей в помещении школы, чтобы они возвращались в приют только на субботу-воскресенье.
Маленькая, почти лилипутка, дама в позолоченных очках и взбитым на затылке хохолком, когда Клод вошел в дверь, просто онемела от восторга.
– Боже, это вы? – сдавленным голосом спросила она.
– Если вы спрашиваете, не Бог ли я, то точно нет, – улыбнулся ей Клод.
– Я имела в виду, что вы тот самый чемпион Тауб?!
– Тот. – Клод был рад, что дама его узнала: больше будет доверять.
– И вы решили бесплатно учить детей-сирот гимнастике?
– Да, бесплатно. Иначе мороки будет много с выбиванием денег.
– А на что же вы будете жить, подумали?
– Я выпускаю диски с музыкой для тренировки спортсменов и просто бегунов по утрам.
– Вот как? – Дама поразмышляла, не сэкономить ли ей государственные деньги. – Но, рассматривая вашу просьбу на разрешение заниматься детьми бесплатно, наше управление решило, что вы достойны получить грант от благотворительного фонда, в качестве вашей личной зарплаты, и средства на питание и содержание детей в гостинице при школе. Ведь это не дешево – прокормить столько мальчишек. Ваших личных средств может не хватить. Ведь под вашим руководством они могут пробыть аж до совершеннолетия!
– Ну и что же. Я боюсь, что Фонд или ваше управление будут мешать занятиям проверками. И к тому же вдруг кто-то из спонсоров начнет домогаться воспитанников.
– Что ж, тогда оставим только государственный контроль. И за траты из Фонда отчеты будем получать тоже мы одни. – Женщине явно понравилось, что Клод не купился на деньги спонсоров. – Надеюсь, в том, что я не буду преследовать мальчишек на сексуальной почве, у вас сомнений нет? – кокетливо улыбнулась дама.
– Как бы они сами в вас не влюбились, – пошутил Клод, имея в виду маленький рост чиновницы.
– Любить и домогаться – разные вещи, – сделав компетентный вид, заявила пигалица.
– В отношении детей, безусловно, – улыбнувшись самой очаровательной из своих улыбок, сказал Клод.
Глава третья
Георгий приехал в баню с раздраем в душе. С одной стороны, он понимал, что ему хочется теперь быть в интимном плане только с Настей, то есть с Асей – по его личному переименованию. А с другой стороны – его сочтут петухом или импотентом, если он не будет вести себя так, как полагается начальнику охраны предприятий криминального авторитета. И он чувствовал себя пристыженным и униженным. На него давили с двух сторон. И всю дорогу он пытался понять, чего же хочет сам. Но точно знал, что против брата не пойдет. Он – единственный родной человек. Он спас Гию от нищеты, когда после армии он пытался устроиться хотя бы грузчиком в разоренном развалом Союза Тбилиси. Георгий позвонил кузену-бандиту на деньги от сданных бутылок. Думал, что московский пижон, который был выпущен из тюрьмы, где успел отбыть три года из десяти, полученных за операции с валютой прямо перед перестройкой сможет ему помочь материально. И не найденные заначки помогли Лари тогда открыть свое дело. Он подряжал парней пригонять машины из Германии. И на первых порах все шло более или менее гладко. Пока не потребовались еще парни, которым надлежало бороться с конкурентами с использованием оружия. Тут-то и случились первые убийства. Гия позвонил на следующий день после первого. Тогда их парней отмазала от ареста адвокат Тамара Орлова. Она хоть и вышла на пенсию в 1990-м, но еще имела знакомых в судах среди судей и прокуроров. Словом, именно тогда Илларион впервые оплатил, по сути, убийство нападавших на караван машин. Их, опять же за его деньги, выпустили за недоказанностью вины. Лари сидели размышлял, как бы укрепить тылы. И тут позвонил брат из Бакуриани. Это хоть и горнолыжный курорт, но, по сути, деревня. Так что Георгий подался в Тбилиси. Работы в лихие девяностые и там стало мало, тем более, что, кроме как стрелять и бегать, парень после армии ничего не умел. Его мать с отцом разводили коз. Но какой-то гад животных своровал и подпалил сарай, чтобы скрыть кражу. А родители Гии бросились тушить его. Огонь перекинулся на дом. Отец бросился в огонь спасать документы и деньги в банке на кухне. Но когда выбрался, рухнул и вскоре умер в больнице от отравления углекислотой. Лекарств-то тогда в районных больницах почти не стало, не говоря уж о современном оборудовании. Узнав о том, что муж скончался, Серена стойко похоронила его и повесилась на пепелище. Сын же даже не знал ни о чем, пока не приехал навестить родных – в Тбилиси у него не было в квартире, где он снял комнату, телефона. Ужас от страшной смерти отца и матери его ожесточил. Он стал искать, кто украл коз, потому что их скелетов на пепелище не оказалось. И нашел. Труп негодяя так и не обнаружили. Все решили, что тридцатилетний Мегрел просто уехал на заработки. А на самом деле – Гия задушил его своими рукам и закопал труп под пепелищем родного дома, присыпав могилу пеплом. Он и до сих пор считал себя вправе на самосуд. Потому что коррупция в Грузии и тогда процветала. А у Мегрела денег было много. Ведь этот гнус разорил не только родителей Гии. Нормального суда ожидать было просто наивно.