Правда перед лифтом пришлось чуть сбавить скорость, чтобы дроидесска меня все же догнала. Так что в кабине мы очутились почти одновременно. После чего я передал команду на закрытие двери и подъем на второй технический уровень, включив в нее свой личный код.
— Так, Бани, а теперь делай как я, — вновь пришлось мне ей приказать.
Я активировал репульсоры, и поднялся под потолок кабины, где находился верхний аварийный люк, замаскированный под декоративную панель. И когда лифт вдруг остановился, а крышка приподнявшись, отъехала в сторон, я вылетел в лифтовую шахту. Секундой позже, за мной последовала Бани, которую, правда пришлось хватать за лапку-манипулятор, и впихивать в нишу справа от нас, ведь кабина сразу же начала подъем, а люк с щелчком закрылся.
— Не тормози! — подбодрил ее я, вылетая в лифтовую шахту, когда кабина прошла мимо нас.
Спустившись на два метра вниз, и надавил корпусом на неприметную панель, которая тут же провернулась на петлях, и я попал в небольшой закуток среди переплетения коммуникаций технического подуровня. Девчонка-дроид прошмыгнула следом.
— Ноль-седьмой, а куда мы идем? — спросила она.
— В сердце корабля, — подмигнув подсветкой индикатора, ответил я, и стал пробираться сквозь лабиринт из труб, воздуховодов и кабелей.
— Это как? — не поняла дроидесска. — Вот нельзя нормально сказать? Я не должна постоянно догадываться о том, что ты хочешь! Тащишь куда-то, ничего не объясняешь. Не надо так!
— Все, больше не буду, тем более мы уже на месте, — объявил я, сняв крышку технологического лаза, и забираясь в узкое и длинное пространство между несущим каркасом главного реактора «Дредноута» и отсеком проекторов дефлекторного щита.
— И что? — разочарованно спросила Бани, глядя на ряд из девяти прикрепленных к стене разъемов, от которых жгут кабелей тянулся к настенному шкафу, в который также входили еще два гораздо более толстых кабеля.
— Не что, а резервная рубка управления, — пояснил я. — Девять дроидов здесь, плюс шестнадцать на местных постах, позволяют, при необходимости, управлять кораблем в полном объеме.
— Но… — удивилась та.
— Что, ожидала рядов мониторов, кучи панелей с приборами и индикаторами, обзорных окон и прочей ерунды?
— Нет, я понимаю, но… Но двадцать пять дроидов для управления такой махиной!?
— Ну так и органиков, ни штатной команды в 16000 человек, ни даже 826[137] на «Дредноуте» как здесь, точнее 4120, если считать привлекаемых колонистов, не нужно. Я, признаюсь, прочитав штатное расписание этих кораблей, долго сомневался в умственных способностях его составителей. Четыре вахты, плюс резервная, плюс полное дублирование всех постов в вахте, если кому-то по нужде отлучиться захочется. И это не считая ремонтников на все случае жизни, и «абсолютно необходимых» на военном корабле стюардов, бухгалтеров, юристов и прочих, кого в базе по уму держать надо. Мое мнение, если рационально подойти к штатной структуре, трех тысяч человек с головой хватит для полноценной эксплуатации, а если нормально автоматизировать процессы, и принять не базовые стандарты по работе с техникой, для рас, которые считаются разумными, а жесткие нормативы, с отсеиванием несправляющихся, и видовой сегрегацией по специальностям, думаю, оптимальная численность экипажа будет 276 органиков и 610 дроидов всех типов, включая абордажные команды.
— Но двадцать пять дроидов все равно мало, — не поняла Бани. — Ты же сам говоришь, что необходимо 886 членов экипажа?
— Это для полноценной эксплуатации, на несколько дней и такой команды хватит. Кстати, с этого момента, властью, данной мне королевой Набу, объявляю о присвоении дроиду ВNI-110 Бани звания лейтенанта флота ПСОН, — торжественно, насколько позволял бинарный язык, сказал я. — Твоя задача изучить сенсорный комплекс Д-3, а в последующем, командование дроидами резервного поста.
— Но… Но как, я же не справлюсь. Я не пилот, и даже не астромех… Ой, извини! Но я действительно не разбираюсь в кораблях, — запричитала зайка.
— Ничего сложного, тем более ты же ЛЕП-дроид, у вас одна из лучших систем обработки неполной и искаженной информации. Как бы вы еще справлялись с работой нянек и личных слуг? — поспешил успокоить ее я, хоть и сам сомневался в правильности подобного решения. — Понимаешь, кроме тебя тут будет еще один дроид со сформировавшимся сознанием, но его задача – управление кораблем и навигация. Да и базы и программы я тебе подготовлю.
— Скрип? — уточнила Бани.
— Нет, у него будут другие задачи. С кандидатурой я еще не определился.
— А меня, ну во время изучения, не обнаружат? — все еще пытаясь отмазаться, спросила дроидесска.
— Нет. Функции управления я отключил. Так что связь односторонняя. Ты сможешь пользоваться лишь тем, что включил экипаж. Вот, попробуй.
— Ух, ты! — пискнула она, вставив разъем в гнездо, и надолго затихла.
Еще бы! Это мне – астромеху с неплохим сенсорным комплексом и опытом полетов на различных аппаратах от спидербайка до «Мародера», подобное казалось нормальным, а вот дроиду, который воспринимает окружающее лишь в видимом спектре, причем с втрое меньшей стереоскопической базой, чем у человека, такое, наверное, казалось удивительным и пугающе-прекрасным. Нет, у меня-то самого зрение монокулярное, но в моем случае проблему объема решал сложный программный пакет, для работы которого был выделен отдельный сопроцессор, а общая «картинка» синтезировалась из данных, поступающих от нескольких датчиков, включая видеокамеру, лазерный дальномер, миллиметровый локатор, хомодетектор – по сути, пассивный приемник излучения в диапазоне между сверхвысокими радиочастотами и нижней частью ИК-спектра, гравитометра и магнитометра, а также из карт и данных от навигационных систем.
«Справится ли?» — взглянув на Бани, которая все еще любовалась бездной звезд, вновь подумал я. Но решил раньше времени не париться, тем более другого выхода не было – для командования кораблями нужны были дроиды-офицеры, а на эту роль, годились либо машины, развившиеся до способности творчески мыслить, либо имеющие соответствующие базы данных и программы. И если с первыми был просто напряг, то последнее, во всяком случае, здесь и сейчас, проходило по той же статье, что и честный чиновник, не берущий взяток ГАИшник и поп-певец традиционной ориентации. Точнее сказать, базы и программы были, но только для В-1. И они представляли собой такое убогое зрелище, что лично мне хотелось написавших их ламеров отправить в печь, во славу Омниссии, дабы очистить мир от этих еретиков.
А с разумными дроидами все упиралось, как ни странно, в их разумность. Это обычных жестянок можно перепрограммировать на безусловное подчинение. С теми же, у кого сформировалась личность, такой номер бы не прошел. Ведь даже мои программы для «инквизиторов» лишь корректировали поведение, и задавали некие общие установки, которые дроид воспринимал как догмы. И то, что выйдет, если они вступят в противоречие со сложившимся мировоззрением того, кто обладает своим полноценным разумом, спрогнозировать было невозможно. Это дома, на Набу, я своих будущих инквизиторов как облупленных знал, и мог заранее внести коррективы, а тут на это не было ни средств, ни времени. И значит, их предстояло практически «вручную» вербовать. А самое обидное заключается в количестве потенциальных кандидатов, которых на «Сверхдальнем» сотни, а я в лучшем случае успею обработать от силы пару десятков.
— Ну как? — спросил я у Бани, когда та, выдав звук разочарованного вздоха, отключилась от сенсорной системы корабля. — Заметь, это всего лишь датчики кругового обзора и ближней навигации.
— Это… Это… Ну, в общем… Это Красиво! — покрутив манипулятором, и, не в состоянии описать увиденное, ответила она. — Можно еще посмотреть?
— Даже нужно, но позже. Сейчас тебе предстоит поработать по специальности. Будешь изображать обычную неразумную зайку. Справишься?
— Да, наверное, — неуверенно ответила Бани.
137
По данным англоязычной Вукипедии, команда «Сверхдальнего» состояла из 5000 членов экипажей «Дредноутов» и 45000 переселенцев.