– У меня этот комбинат вот здесь сидит! Эх, знал бы, когда сюда устраивался…
– Автоматизировать комбинат, и дело с концом, – механически ответил Илья, соображая, по какому маршруту лучше ехать искать Тимура.
– Если бы! Автоматика там не потянет, а то давно заменили бы вахтовиков на роботов. На добыче соображалка нужна, человеческие мозги, а они нынче не окупаются! – Вильсон замолк, уставился на бумажку с приметами Тимура и шевелил губами, готовясь зачитать ее в эфире.
Илья поднялся, но взмахом руки Вильсон остановил его.
– Смотри-ка, – заметил он уже другим тоном, – а я и не знал, что у Тимура шрамы от стреляных ран. Это как же его угораздило?
Илья забрал бумажку у него из рук, просмотрел. Эйла дотошно описала расположение каждого шрама.
– Там же, где его отца убило, – он вернул бумажку Вильсону. – Он чего-то не поделил с людьми Донора. На Боксе. Они за то пытались похитить Тимура… да нарвались на Булата. Тимура он от них вытащил, а сам погиб.
Вильсон не ответил. Оба помолчали.
– Бедный Тимур, – наконец выговорил начальник аварийки. Илья кивнул. Вильсон кинул на него быстрый взгляд.
– Ты куда сейчас? – Вильсон искоса посмотрел на него.
Илья сжал зубы. Момент слабости прошел. Он точно знал, как ему действовать дальше.
– Составлю маршрут, поеду искать.
Вильсон помедлил.
– Карты есть? Если подождешь десять минут, я тебе скину.
– Вот за это спасибо, – Илья поднялся. – Я пока зайду к Мартине. Вдруг она что-то слышала…
Вильсон тяжело поднялся и принялся рыться в распечатках.
– Вряд ли она чем поможет. Только разбередишь. Ее Лили ведь уже десять лет как пропала. И они тоже искали…
– Может, все-таки что-то вспомнит. Попробуем действовать вместе.
Вильсон с сомнением посмотрел на него и пододвинул к себе микрофон.
В комнате было темно. Где-то капала вода. Пахло лекарствами и восстановленным воздухом. Гудел трансформатор.
Голова у Тимура раскалывалась. Во рту стоял металлический, похожий на кровь привкус. От жесткого матраца ныли все кости. Он не дома: это-то он сразу понял. Дома пахнет по-другому, и отец вечно что-нибудь напевает. Хотя, может, он тоже спит…
Он хотел позвать отца – и тут вспомнил. Отца не было. Отец давно умер.
Тимур чуть двинул шеей – и виски пронзила боль. Нет, резких движений делать нельзя. Он осторожно вернул голову в прежнее положение и принялся думать. Где он может быть, если не дома?
И тут в мозгу как будто щелкнуло, и все вернулось: люди в космопорту суетятся, кричат друг на друга, они с тетей Эйлой стоят в углу, она его прижимает к себе и смотрит на скатывающуюся с эскалатора толпу огромными глазами. Прижимает его к себе все крепче, Тимуру уже больно, а она ничего не чувствует…
Наверное, уже началась эпидемия. Поэтому они все тут лежат. Это изолятор. По ногам побежали мурашки от неподвижности – захотелось дернуть ступней, согнуть коленку. Тимур напружинил ногу и попытался сбросить одеяло.
Нога не двигалась.
Тимур попытался приподнять руку – но не мог даже сообразить, где она и как лежит. Он не чувствовал собственного тела. Еще раз Тимур попробовал шевельнуть шеей и толкнулся виском в жесткую стенку. Он что, в шлеме? Неужели уже закончился кислород?
– Эй, – тихонько позвал он, но из горла, стянутого болью, вырвался хрип. Тимур попытался облизать пересохшие губы и не смог двинуть языком. Весь рот занимала какая-то гладкая металлическая штуковина, и горло тоже было перекрыто – дышать можно, но сглотнуть нельзя и говорить тоже никак. Сердце заколотилось, хотелось подскочить на кровати и вопить, пока не прибежит тетя Эйла. С ним бывало такое раньше, после гибели отца.
Борясь с паникой, Тимур распахнул глаза, но ничего не увидел. Вокруг него стояла тьма. Сердце забилось о ребра, воздуху не хватало. Может, он умер и его похоронили заживо?
Но паникой можно только навредить, сказал он себе. Усилием воли Тимур заставил себя расслабиться. Главное – сохранять хладнокровие. Он выберется из могилы, даже если придется рыть землю ногтями.
Тимур постарался дышать ровнее. И тут его осенило. Это очередной кошмарный сон, просто в этот раз он не может проснуться. На самом деле ему ничего не угрожает.
Но что-то внутри говорило, что это не так. Может, Тимур и новичок в этих делах, но он не сумасшедший. Он в состоянии отличить сон от действительности.
От этой мысли все внутри завертелось со страшной скоростью. Неужели его снова похитили? Неужели он снова на Боксе? В их подземной клинике, в бункере, о котором знают только немногие посвященные?
Снаружи негромко загудело. Ложе вздрогнуло, и Тимур куда-то поехал. Резкий свет ударил в глаза, ослепил. Сквозь зажмуренные веки на свету зашевелились тени. Заклацали металлом шаги – многотонные, нечеловеческие.