Однако этим планам Вернера не суждено было сбыться по разным причинам. Прежде всего потому, что он был слишком дисциплинированным немцем, с юности приученным беспрекословно подчиняться требованиям начальников и не допускавшим мысли о неповиновении. Пропагандистское оболванивание молодых немцев в довоенное время и особенно в военное время сделало свое дело. Несмотря на очевидные факты безнадежности и краха всей задуманной Гитлером авантюры, многие немцы и после его гибели верили в его идеи и надеялись на какое-то чудо, которое может спасти Германию.
Вернер пишет: «Между тем было сломано наше сопротивление в Италии, Австрии и Германии. Теперь только сумасшедший мог говорить о переломе в войне в нашу пользу. Однако присяга, патриотизм и дисциплина так укоренились в немцах, что многие вполне здравомыслящие люди жертвовали своими жизнями ради безнадежного дела. Среди них были командиры и команды подводных лодок. Их топили по две-три в день, когда они выходили из Бергена, Кристиансунна и Киля в свой первый и последний поход. Сотни прекрасных людей погибали зря, только во имя преданности долгу и рейху».
Не буду комментировать это высказывание командира ПЛ. Только вот вопрос — «За что?» — имеет большой смысл. Ведь даже и в конце этой трагедии для Германии такие немцы, как Вернер, верили в «национальную идею». Вспомним, в чем она заключалась: в расширении жизненного пространства, прежде всего за счет восточных земель, в распространении влияния «тысячелетнего рейха» на весь мир (примерно так, как осуществляют свою внешнюю политику Соединенные Штаты Америки).
«Меня охватила беспредельная печаль. Вместе с десятью миллионами немцев я отдал все, что у меня было, что я любил и лелеял. Ради своей страны и победы я пожертвовал домом и семьей. Я слепо верил в общее дело, сражался, надеялся, страдал и ждал чуда в глубокой преданности национальной идее. И вот теперь все кончилось. Наступил полный крах».
Подводная эпопея Вернера закончилась, как и для нескольких тысяч других немецких подводников, пленением, содержанием в английском лагере для офицеров-подводников и офицеров других видов и родов войск.
Заканчивая разговор об этом командире немецкой ПЛ и его свидетельствах, хорошо подтверждающих то, что было написано выше о немецких подводных асах, не могу удержаться, чтобы не привести еще одно из его высказываний (речь идет о поведении немецких офицеров в плену): «Голод был сильнее, чем дружба и проповедь утешения, он был хуже, чем смертельная болезнь. Беспощадный торг среди пленных был столь же распространен, как и смерть. За еду выменивали кольца, часы, одежду и даже золотые коронки на зубах. Продовольственные пайки выменивались за подмокшие окурки сигарет. В лагере были осведомители, воры, религиозные и политические фанатики, сумасшедшие и трусы. И лишь очень немногие заключенные готовы были бежать на свободу».
Очевидно, что английские лагеря, которых так боялись немецкие подводники, были все же милосерднее, чем немецкие. И золотые кольца, и часы, и золотые коронки у пленных немцы отбирали и выдирали сами, не допуская каких-то обменов на продукты.
В свое время у нас в стране было довольно много разного рода литературы с воспоминаниями о немецких лагерях для военных и гражданских пленных. Да и без этой литературы мне приходилось слышать рассказы от тех, кто пережил кошмарные месяцы, а то и годы в плену. Так вот из их свидетельств видно, что именно дружба в лагере ценилась больше всего, именно благодаря взаимопомощи и взаимовыручке многие остались живы. И, как правило, именно дружба была сильнее всего, сильнее голода и даже смерти. Конечно, и осведомители-стукачи, и воры, и другие мерзавцы были и среди наших людей, но все-таки большинство их оставались порядочными. А о том, чтобы большинство негодяев были среди наших попавших в плен офицеров, ни читать, ни слышать не приходилось. Очевидно, и в этом проявилась существенная разница в сознании и моральном облике людей, воспитанных при тоталитарном режиме Гитлера и, как говорят нынешние «демократы», при таком же «тоталитарном режиме Сталина».
О тех нескольких советских подводниках, которые контужеными или ранеными попали в немецкий плен и о которых кратко я рассказал уже, все досконально известно. Все до единого вели они себя в плену мужественно и с достоинством, независимо оттого, погибли они в плену, сбежали из него или были освобождены победителями. Все они были людьми кристально честными и чистыми, до конца преданными своим друзьям, долгу, Родине.