С каким бы уважением ни относились мы к этому «профессору» подводной лодки, но в данном случае вынужден сказать, что Дениц вешает лапшу на уши неискушенному читателю. Во-первых, даже на самые первые акустические торпеды талантливые немецкие конструкторы предусмотрели систему защиты от своих торпед, включив в конструкцию торпеды систему дистанционного предохранения (самонаведение включается только по прошествии торпедой определенного расстояния после выстрела. Кстати, подобная система была и на торпедах с индукционными взрывателями, в частности, на советских). Во-вторых, из более чем тысячи выпущенных самонаводящихся торпед немецкими лодками известен лишь один случай (да и тот сомнительный), что на лодку навелась своя торпеда. Этот вывод был сделан на основании донесения одного из командиров гибнувшей немецкой лодки о том, что в него попала торпеда.
В-третьих, отличить взрыв торпеды от взрыва глубинной бомбы не сможет только самый неопытный акустик, никогда не слышавший ни того, ни другого.
Никак не хочет Дениц признать, что немецкие подводные асы в конце войны как огня боялись кораблей ПЛО и, выходя в атаку на конвои, даже не пытались пробиться внутрь конвоя для стрельбы по судам, а производили залп по первой подвернувшейся цели с большой дистанции, зачастую превышающей дальность хода торпеды. Записи в журналах боевых действий свидетельствуют о том, что выпускались торпеды с дистанции 15 — 20 — 30, а нередко и больше кабельтовых, а Дениц говорит о «небольших» дистанциях.
Несколько ниже в этих же своих воспоминаниях Дениц пишет: «Сравнительно удачных опытов первого использования акустических торпед (в первой половине 1943 г. — Прим. авт.) в последующие месяцы достигнуть не удалось, а вскоре выяснилось, что и нового оружия недостаточно для восстановления необходимой боеспособности подводных лодок». Спрашивается: что же изменилось по сравнению с временем «первых удачных опытов»? А изменились «тепличные» условия, в которых достигались те «грандиозные» успехи, о которых так радостно на весь мир оповещала немецкая пропаганда, раздувая победы подводников. Не стало этих условий, и вот результат: «…Нового оружия недостаточно для восстановления необходимой боеспособности…»
Вот ссылка Деница на запись в «Журнале боевых действий штаба командующего подводными силами» за 1 июля 1944 г.: «… В настоящее время шансы на успех невелики, возможность же, что лодка из боевого похода не возвратится, становится все более вероятной, т. к. за последние месяцы возвращалось в среднем только 70% лодок, выходивших в течение месяца на выполнение боевых заданий».
А вскоре эта возможность снизится до «классической» — 0,5, а потом и вовсе дело дойдет до того, что практически каждая лодка, которую штаб Деница будет посылать в боевой поход, шансов на возвращение в базу иметь не будет.
Возникает вопрос: зачем Дениц снова и снова посылает подводников на верную гибель?
В июне 1944 г. это еще можно было как-то понять. Возможно, он еще верил сам в вероятность разгрома противника, но и тогда, будучи умным человеком, понимал, конечно, что вероятность эта мала. Тем не менее 6 июня 1944 г., когда началась операция по высадке войск союзников через Ламанш, он издал приказ, обращенный к подводникам:
«Любое судно противника, принимающее участие в высадке десанта, даже если оно перевозит полсотни солдат или хотя бы один танк, является объектом, для уничтожения которого подводная лодка должна принять все возможные меры. Такое судно необходимо атаковать, не считаясь с возможностью собственной гибели. Если придется встретиться с десантными кораблями и судами, нельзя. Считаться с опасностями действий в условиях мелководья, наличием минных заграждений или каких-либо других осложнений. Каждый солдат противника, уничтоженный до высадки десанта, снижает возможность выполнения противником задуманного плана.
Подводную лодку, которая сумела нанести ущерб противнику в десантной операции, следует считать выполнившей свой высокий долг и оправдавшей свое назначение даже в том случае, если она при этом погибнет».
Повторяю: в июне 1944-го можно было еще как-то понять Деница. Но вот в самом конце войны, когда уже все и всем (а Деницу как никому другому) было ясно, что началась агония гитлеровской машины со всеми ее идеями и планами, что ни чудо-оружие — «V-1» и «V-2», ни новые лодки «XXI» и «XIII» серий Германию не спасут, почему и зачем он продолжал упорно и настойчиво призывать своих соотечественников к борьбе?