Я объяснил, что мы почти все время летали с грунтовых аэродромов, которые часто бомбили. Их было легко ремонтировать, однако каждый взлет и посадка превращались в испытание. Иногда истребители ломали шасси или зарывались носом в землю. Обслуживание самолетов превращалось в кошмар, так как было сложно получить снабжение и запасные части, особенно потому, что мы все время перемещались. Несмотря на эти проблемы, летая из Крыма в 1943 и 1944 годах, мы добились больших успехов.
Я рассказал Гитлеру об одном случае, когда в течение 10 минут сражался с тремя гвардейским истребителями. Два из них довольно быстро отвалили, не знаю почему, может, у них кончалось топливо. Зато третий остался со мной, и он оказался упорным. Я привык наносить удар и сразу уходить, и не был настоящим пилотажником. Мне пришлось использовать все свои возможности, даже вызвать по радио помощь. Я ощутил пару попаданий в свой истребитель, но реальных повреждений не было. Мы с этим Яком долго кружили в небе, пытаясь сделать вираж как можно круче и зайти противнику в хвост. Проклятый пилот Яка был чертовски хорош, а его самолет был превосходен, должен признаться. Я никогда ранее не боялся за исход боя, но сейчас совершенно не был уверен в победе.
Я видел, как мимо пролетают пушечные очереди. Я заложил крутой левый вираж и увидел, что у меня кончается бензин. Я надавил на правую педаль и рванул ручку на себя, делая петлю, чтобы оказаться позади него. Когда я летел вверх ногами, заканчивая петлю, я посмотрел вниз и увидел, что это парень повторяет мой маневр, он все еще идет вертикально вверх, хотя я уже пошел вниз. Он летел совсем рядом с моим правым крылом и продолжал набирать высоту, когда я уже снижался. Это означало, что у него будет преимущество по высоте. Неважная ситуация.
Я понимал, что обогнать его не удастся, поэтому продолжал тянуть ручку на себя. У меня в глазах потемнело, я не видел приборной доски. Но я пошел на вторую петлю, когда внезапный взрыв встряхнул мой Ме-109. Я увидел яркую вспышку, и вокруг замелькали обломки. Я был оглушен и не понимал, что происходит.
Затем по радио я услышал голос Герда Баркгорна: «С ним кончено, Эрих. Ты должен мне выпивку». Мой комбинезон промок насквозь от пота, но я услышал, как трое переговариваются по радио. Судя по всему, они держались выше, видели все это и смеялись. Они позволили мне драться с этим парнем, дожидаясь, что именно произойдет, но всегда были готовы прийти на помощь. Я был сильно зол на них, и когда мы приземлились, то сказал, что они сволочи, так как заставили меня вымотаться. Герд заметил: «Тебе следует поучиться маневренному бою». Остальные, в том числе Крупи и Ханс Эвальд, рассмеялись. Когда Герд уже уходил, он оглянулся и спросил: «Ты ведь подтвердишь мою победу, не так ли?» Я рассказал об этом Гитлеру, и он посмеялся вместе со мной.
Я не помню, чтобы кто-то говорил о поражении, но помню, что мы упоминали великих пилотов, которые уже погибли, и говорили, что американские «мустанги» залетают все дальше на территорию Германии. Гитлера это очень беспокоило. Некоторые из сражавшихся на Востоке имели опыт боев с американцами, но никто из моей эскадрильи. Впрочем, многие ветераны JG-52 в свое время дрались с англичанами. Кое-кто сталкивался с американцами в Северной Африке, и их мнение было интересно. После встречи я на несколько дней отправился домой к семье и Уши, что для меня было важнее наград.
Я вернулся на войну, и бои стали еще более напряженными. После возвращения я за месяц сбил 35 самолетов и в 24 августа 1944 года достиг отметки 300 побед. Я был первым пилотом, которому это удалось. Когда я приземлился, все собрались вокруг меня с теплым шампанским и плакатом «Поздравляем с 300 победами». Новость быстро разлетелась, и меня поздравил по телефону Адольф Галланд.
В тот день я закончил летать, так как очень устал. Я добился 11 побед в 3 вылетах. Когда я шел от самолета, чтобы заполнить формуляр, меня вызвали в центр управления полетами. Он находился в маленькой деревянной хижине, которая могла рухнуть от любого толчка. Мне сказали, что на следующее утро я должен лететь для новой встречи с Гитлером. На этот раз меня наградили Бриллиантами. Я стал вторым пилотом JG-52, получившим их, первым был Граф. Дитер Храбак и остальные устроили большую вечеринку перед тем, как я убыл. Меня накачали так, что на следующий день я не мог стоять. Все это выглядит так, словно мы были алкоголиками, но только не в этом случае. Мы жили и играли по-крупному. Никто не знал, что принесет завтрашний день.
Я сказал Герду и остальным, что когда я вернусь, то не желаю обнаружить, что Биммеля снова кто-то украл. Я напомнил, что у него есть винтовка. В Инстербург я полетел на своем Ме-109, и JG-52 обеспечила мне эскорт. Я полагаю, они просто хотели убедиться, что я долетел после такой пьянки. Я приземлился и поставил истребитель недалеко от Ju-52 Гитлера. Меня встретил водитель, и я прыгнул в машину. Когда я прибыл в Вольфсшанце, мир переменился. Гитлер уже начал казнить тех, кто участвовал в заговоре Штауффенберга, теперь любой был под подозрением. Вам приходилось пройти через несколько зон безопасности, и в последнюю никому не разрешалось проносить оружие.