— Поэтому и просидел пять лет на взводе. Кто же, не коммуниста выдвигать на вышестоящую должность станет?!
— Ах, вот, оказывается в чём гвоздь, а меня никто не предупредил. А как же, товарищ майор, в других государствах, где много партий?
— Ну, ты, старший лейтенант, антисоветчиной занялся, Ленина надо больше читать.
Бурцев замолчал, говорить ему на эту тему не хотелось. Он знал, что в училище и здесь, никто Ленина не читал. А обязательное конспектирование ленинских работ сводилось к переписыванию друг у друга. Солдаты, плохо говорящие по-русски, почти совсем не умели писать. На занятиях по политподготовке они переписывали классиков друг у друга, грузин у узбека, а узбек у казаха. Вся эта цепь переписывания велась из года в год, поэтому их конспекты были похожи на анекдоты из рубрики «нарочно не придумаешь». Шилов, чтобы повеселить офицеров, брал такой конспект и громко читал в канцелярии роты. Через пять минут в канцелярии никто не мог работать — стоял сплошной хохот.
Вспомнив всё это, Бурцев улыбнулся, и ответил секретарю парткома:
— Шилову пора в партию, я с ним поговорю.
На конец недели было назначено отчетно-выборное комсомольское собрание батальона, где присутствовали коммунисты батальона. Так требовала инструкция вышестоящего органа. Батальон собрался в одной из ленинских комнат. Народу было много, поэтому столы убрали, стояли только стулья. Бурцев сидел во втором ряду в ожидании начала собрания. Дверь открылась, и в зал вошли три девушки, среди них была Ася. «Что она тут делает?» — подумал Бурцев и тут же вспомнил: она состоит по штату в батальоне и как все — комсомолка. Он машинально подвинулся на свободное место и возле себя освободил стул.
— Можно я рядом с вами сяду, Василий Петрович? — спросила Ася.
— Откуда Вы знаете, как мое имя и отчество?
— Мне сказали, а раз спрашиваю, значит, интересуюсь Вами, — шуткой ответила Ася. Несколько минут они молчали. Потом Ася неожиданно продолжила.
— А я тогда слышала, что Вы сказали.
— Слышала, а почему переспросила?
— Хотелось ещё раз услышать.
— Так что, повторить?
— Повторить, только не здесь.
Собрание началось, и они замолчали. Вдруг Бурцев почувствовал, что рядом с его рукой рука Аси. Он взял её в свою ладонь и страстно начал сжимать. «Вася, руке больно», — прошептала Ася. Он слегка отпустил, но продолжал держать.
— Вася, отпустите мою руку, на нас смотрят, — шептала Ася. — Давайте лучше встретимся после собрания около столовой.
Отдав кое-какие распоряжения старшине роты, Бурцев заторопился к месту встречи. Там уже стояла Ася. Мимо в столовую проходили офицеры. Разговор как-то не клеился.
— Пойдем куда-нибудь, чтобы не мозолить глаза.
— А куда, — ответил Бурцев, — у меня в комнате полно алкашей.
— Давай, пойдем ко мне.
Спустя несколько минут они сидели у Аси. Девчонка, с которой жила Ася, вышла замуж, и Ася теперь жила одна. Когда они остались вдвоем, Бурцеву стало легко. Они говорили обо всем и всё им было интересно. Ему казалось, что это были лучшие минуты в его жизни и они уже постепенно перешли на «ты»
— Так я хочу услышать те слова, которые ты мне говорил у входа.
— Ты понимаешь — это было какое-то наваждение, думал о тебе, и ты вдруг выходишь навстречу.
— А я тогда к начальнице столовой ходила, она над вами живет. Тоже как раз думала о тебе. Выхожу, и на тебе, ты стоишь.
— Давно?
— Что, давно?
— Думаешь обо мне давно?
— С той минуты, когда ты меня к Валерке приревновал. Думаешь, я не заметила, как ты в столовой на него смотрел. Готов был броситься на парня. А он мне не нравится. Язык без устали, пустомеля.
— Ася, шампанского хочешь?
— Откуда в нашей глуши шампанское?
— Прапорщик из отпуска привез. Я ему заказывал, к Новому году берег.
— Может не будем, сохраним до Нового года.
— Нет, Ася, по такому случаю будем, а для Нового года ещё достанем.
Он тут же вышел за дверь и через пять минут стоял с шампанским.
В этот вечер Бурцев так и не попал домой. Теперь жизнь для него приобрела совсем другой смысл. Сразу после службы Вася лишь на несколько минут заходил домой и до утра уходил к Асе. И хотя он пытался ходить тайно, среди сослуживцев поползли слухи.
Однажды Шилов, войдя в канцелярию, пошутил:
— Скоро ротный в наряды будет ходить.
Все засмеялись. Бурцев понял, что о его романе с Асей знают все. Как ни старался Бурцев скрывать свои отношения с Асей, вскоре эта новость стала достоянием каждого. Особенно он не хотел, чтобы об этом узнал начальник штаба Щеглов. Но как-то утром, выходя от Аси, он как назло встретился с ним. Он знал его пристрастие и уже с утра ждал своей «казни». Щеглов не заставил себя долго ждать. Уже в одиннадцать часов Бурцева заставили расписаться под приказанием начальника штаба о том, что он идет дежурным по полку. Так начались у Бурцева «весёлые» дни. Это продолжалось около двух месяцев. В порыве отчаянья он уже хотел прекратить встречи с Асей, но чувство гордости и упрямства Бурцева побеждали. Вопреки всему он находил время для встреч. Вечером они прогуливались у всех на виду и особенно старались показаться на глаза Щеглову, когда тот шел со службы домой. Щеглов свирепствовал. Вся его энергия была направлена на Бурцева. Его выдумкам не было границ. Вся служба штаба была направлена на контроль над подразделением Бурцева. Каждый день в его роте кто-то из штаба осуществлял какую-то проверку. Когда Бурцев был в наряде, то служба проверялась с особым пристрастием. Для этого выделялись два офицера со штаба, которые полночи один и полночи другой проверяли службу Бурцева. Днем этим офицерам разрешалось не выходить на службу.