— Готов, — сухо ответил Егоров.
Целый час он сидел в шоке, не выходя из своего кабинета, и думал, как быть? Технику более-менее подготовили. Стрельба, вождение — кол, остальные предметы не лучше. Вот уж — пришла беда, отворяй ворота. В дверь без стука почти влетел замполит Шорников.
— Командир, мы проверку сдаем Москве. Мне начальник политотдела армии звонил. Сказал, завтра приедут смотреть готовность полка к проверке.
Егоров молчал.
— Чего молчишь, командир?
— Да знаю я всё это, только что с комдивом разговаривал.
— Так надо готовиться. Завтра член Военного совета приедет, смотреть будет.
— Слушай, ну его в задницу, твоего «члена», я завтра вывожу полк на полигон, оставшиеся субботу и воскресенье надо пострелять, а начальника встречай сам. Всё равно, надо будет чемоданы собирать, потому, как больше двойки не получим. Ну, а ты встречай, может, пожалеет, где-то в политотделе пристроит.
Шорников утром обходил подразделения.
Вечером в ленинских комнатах он обнаружил, что везде были написаны решения старого двадцать четвертого съезда, а уже был двадцать пятый. «Снимет Член башку», — подумал Шорников. Номер съезда был написан римскими цифрами. Он принял решение стереть по одной палочке и вместо двадцать четвертого получится двадцать пятый. Писарь всё сделал аккуратно, и в ленинских комнатах появились материалы нового съезда, правда, со старыми задачами. «Умники, они там наверху», — думал Шорников, — «что пишут номера съезда римскими — легче стирать. Наверняка, сами это делают».
В ленинской комнате третьей роты к нему подошел рядовой Ахмедов.
— Товарищ майор, я рядовой Ахмедов.
— Слушаю вас, Ахмедов.
— Я всё процитала, отпуск давай.
— За что тебе отпуск давать, Ахмедов?
— В ленкомната написана: кто процитала до конца, тому отпуск будет.
— Где так написано?
— А вот на этой стене.
Шорников подошел к стенду с материалами съезда. Стенд был большой, написан мелким шрифтом. Он начал читать. Оставался уже один абзац из решения съезда, как он вдруг прочитал: «Кто прочитает до конца этот стенд, тому будет отпуск 10 суток». Шорников понял, что это зараза писарь делал дембельскую работу, и написали ему эту шутку, а она уже несколько лет висит, и никто не заметил. Он пошел по всем ленинским комнатам, везде было то же самое. Что делать? За ночь стенд не переделать. А если вытирать, останется пятно. Оно сразу броситься в глаза ЧВСу. Может прочитать начало стенда и может догадаться, что это материалы старого съезда. Шорников решил ничего не делать.
С утра он стоял на плацу и бубнил себе под нос форму рапорта. Он вспомнил анекдот, который ему рассказал один из офицеров политотдела: «Знаешь, чем отличается начальник политотдела армии от первого зама? Так вот, должность первого: Член Военного совета — начальник политотдела, а должность второго: первый заместитель — член Военного совета. Так вот, они отличаются членами — у одного спереди, у другого сзади».
Член Военного совета прибыл вместе с начальником политотдела дивизии. Они вышли с машины. Шорников подал команду «смирно» и доложил:
— А где командир? — спросил ЧВС.
— Он на полигоне с полком.
— Видишь, Грязнов, — обратился он к начальнику политотдела дивизии, — не уважает политработников, даже встретить не пришел.
— Через два дня комиссия, — в оправдание ответил Шорников.
— Можно подумать, он за эти два дня полк научит. Снимать будем, прибежит.
Потом он посмотрел на плац, на свои любимые кубы.
— Когда сделал наглядную агитацию?
— Три месяца назад.
— Молодец, исполнительный. После инспекции переделывать будем. Пришла бумага из Главного политического управления, начальник требует вместо кубов ромбы.
Зашли в одну из ленинских комнат. Не заметив исправлений, он похвалил Шорникова.
— У тебя так все ленинки оформлены?
— Так точно.
— Ну, как настроение личного состава, сумеют на тройку?
— Будем стараться.
На этом осмотр полка закончился.
— На стрельбище поедем? — спросил Грязнов.
— Нет, пусть командир занимается, не будем ему мешать. Он нас с тобой проигнорировал, не захотел видеть. Наверное, обиделся за Военный совет. Зазнавшийся подполковник первому заместителю неделю назад нагрубил.
Посмотрим, получит двойку, будем убирать.
— Да, если верить тому, с какой целью они едут, то нам всем пора чемоданы собирать, — сказал Грязнов.
— Ну, почему всем? Кого-то уберем, кого-то оставим.
«Тебе хорошо говорить, — подумал Шорников, — в должности четыре месяца, конечно, не тронут. Да и в Москве, наверное, лапа есть».