— Да, — сухо, односложно, грубо и, по всей видимости, недовольно, очень зло.
— Все мои клиенты — женщины, — он рядом, здесь, я чувствую крупные ладони у себя на талии и теплое дыхание с нотками никотинового «аромата» на задней части шеи.
— Ты в трусах, синеглазка? — он водит носом, зубами задевая волосы. — Не отвечай. Я сам проверю.
— Да, — жалобно пищу.
— Да — в трусах? Или да — ты меня боишься?
— Нет.
— Красова, Красова, Красова, — он точно хмыкает. Он недоволен? Разочарован? Оскорблен? Чем-то задет и мною сильно уязвлен? — Расслабься.
— Идем в спальню, — предлагаю один-единственный, по-моему, достойный выход и возможный «разговор». — Пожалуйста. Не хочу на столе.
Хватило одного, зато какого, раза!
— Иметь жену я могу не только на кровати. Итак, ты в трусах, Мальвина?
— Прости, пожалуйста, — теперь я шавочкой скулю.
— За что?
— Мы случайно встретились с Ромой. Он ведь твой друг. Костя, послушай. Ай-ай-ай! — пищу, когда ловлю его ладонь в районе своего лобка. — Не надо. Остановись, пожалуйста.
— Я буду мясо, Ася. С кровью. Но немного позже…
Задрав мой сарафан, муж скатывает трубочкой кружева трусов, проводит пальцами по коже, пока снимает их, опуская-поднимая, натирает и без того чересчур разгоряченную кожу. Опасно и приятно — такое описание подходит для того, что он делает со мной сейчас.
— Не поворачивайся, детка! — покусывая мочку моего уха, хрипит куда-то в скулу.
— Угу, — расставив руки и уставившись сомнамбулой в не до конца вскрытый пищевой контейнер, я жду того, что он намерен совершить, выбрав мое тело для жесткого мужского наказания.
— Ромка — мой друг, жена. Ты не ошиблась. Мы с давних пор знакомы, — он пропускает между моих ног свою ладонь, греет руку, поглаживая пульсирующую то ли от страха, то ли от наслаждения плоть, — через многое прошли. Я знаю его историю, он знает меня. Он мужчина, я мужчина, мы друзья. Теперь…
— Я подумала…
— Рассмотрим другую ситуацию. Не перебивай, пожалуйста. Итак! Ты молодая женщина, он мужчина. Ты привлекательна, чуть-чуть наивна и чиста. Но ты моя жена!
— Ничего не было.
Зачем-то выгибаюсь в пояснице и отставляю зад, будто кого-то для чего-то приглашаю.
— И ничего не будет. У тебя есть я, Ася. У тебя есть муж! На случай разрядившегося телефона, на случай потекшего крана, на случай нуждающегося в стене гвоздя, на случай…
— Я поняла, — подставляю ягодицы и, немного раздвинув ноги, присаживаюсь на теплую ладонь. — Не надо.
— Я твой тыл, твое плечо, твоя защита, а не кто-то кого ты случайно встретила на пляже или за углом.
— Извини.
— Теперь, пожалуй, обсудим кое-что с твоей гладенькой Матильдой, — муж опускается, ползет вниз, грудью задевая мою спину, а став на колени, упирается лицом мне в похолодевшие то ли от ужаса, то ли от возбуждения ягодицы. — Расслабься, я только посмотрю. Привет, малышка! Как у нас дела?
На что? На что? На что он там намерен посмотреть? И с кем Костя разговаривает?
О, Господи! Царица небесная! Святые угодники! Вы где? На небесах или в царстве грозного Аида? Так нельзя. Это неправильно и как-то… Аморально, что ли?
Этого не может быть. Его язык сейчас очерчивает дивным контуром мои половые губы, которые, что очень странно, между прочим, раздулись от его движений и приняли размер чего-то невообразимого. Тяжело стоять, а ноги просто-таки подкашиваются и сгибаются независимо от наличия суставных сочленений. Щекотно, влажно, горячо. Костя трогает меня, берет без рук и члена, но с помощью языка, зубов и губ, которыми ласкает складки. Он нежно тянет кожу, присасывается, раскатывая мякоть на зубах, а после отпускает и, облизываясь, громко чмокает.
Ладонями он разминает мои ягодицы, растягивает их по сторонам, раскрывая, как хлебный мякиш, влажную промежность. Это чересчур! Слишком! Весьма интимно! Муж забирается мне в кровь, проникает языком под кожу, растворяется и заставляет содрогаться мое тело в чертовых конвульсиях.
— Хочешь кончить, синеглазка? — на одно мгновение он прекращает сладостную пытку, отрывается от меня, но все равно своим дыханием елозит как будто обожженную крапивой и покрывшуюся прыщиками кожу. — Нравятся оральные ласки? Предпочитаешь интимную щекотку?
— Что? — мои ресницы дрожат, а я, как их хозяйка, с трудом осознаю себя в пространстве и не понимаю, что, в сущности, в таком вот жалком положении делаю. — Что ты спросил?
Что это значит? Я не знаю, что это такое и почему такая форма у глагола? «Кончить»? Прикончить, закончить, окончить… Завершить!
— Расслабься! Сейчас получишь наслаждение…
Один или два? Возможно, три! Нет, не может быть, это слишком много, тесно, горячо. Его пальцы двигаются во мне с осторожностью, но в то же время с нетерпением. Разве так можно? Разве для этого создана женщина? Для того, чтобы рожать детей, строить, а затем хранить очаг, поддерживая прирученный огонь в семье. И совершенно точно — не для этого.
— Твой друг — твой муж, Красова! — рычит на ухо Костя, не прекращая поступательных движений в моей промежности. — Мужчина дружит с женщиной только лишь с одной целью, — он шепчет, а я как будто слушаю, да только мои глаза то и дело закатываются, а сознание, похоже, говорит «пока», прежде чем отчалить в гости к бессознательному. — Сказать, с какой? Ася?
— М-м-м, — я ничего не соображаю, цепляюсь пальцами за то, что выложила на рабочий стол перед тем, как получила порцию довольно странной нежности.
— Чтобы трахнуть! Еще? — он проникает глубже: рукою в плоть, а голосом в мое сознание.
— М-м-м, — живот как будто каменный, а где-то возле моего лобка оживает маленькая змейка, которую второй рукой ласкает Костя, а она его повиливающим хвостиком за это все, сильно раболепствуя, радостно приветствует. — Что это…
Последнее, что говорю, а после громко вскрикиваю и приседаю, не контролируя собственные колени.
— Вот так! — муж ловит мое тело, обхватив под грудью, укладывает на себя и наконец-то убирает руку. — Не нужно становиться между двумя друзьями, Ася. Ни-ког-да! Плохо кончится для всех участников нехорошего союза.
— Я… Я…
— Не хотела?
— … — мотаю запрокинутой головой и пытаюсь сфокусировать на расплывающемся мужском лице свой взгляд.
— У них с Ольгой трудный брак, жена. Не надо становиться причиной расставания. Я не голоден.
— А-а-а-а…
— Поем позже. Всё?
Я не знаю. Качаю головой и жалко всхлипываю:
«Наверное, всё».
Глава 10
Ты уйдешь, а он останется…
Смахиваю пальцем электронную страницу за страницей. От обилия характеристик и числовых значений уже рябит в глазах: процессор, емкость аккумулятора, операционной системы и дискового пространства, наличие фотокамер, графика, количество слотов для сим-карт. Все по минимуму — стандарт без намёка на предустановленную эксклюзивность; или тариф плюс плюс — усиленно повышенный гонорар? Жена купает сына, а я закрылся в старой детской комнате и изучаю предложения интерактивных супермаркетов.
«Добрый вечер! Срок доставки? Сориентируйте, пожалуйста» — строчу в общительный до тошноты информационный чат.
«Сегодня. Мы работаем до 00 часов» — прилетает в течение пяти секунд.
Такое нам с женой подходит. Ей не придется заряжать уже покойное мобильное устройство, а я хочу увидеть то, что выбрал, положив в корзину двумя минутами ранее прежде, чем получил такой «развернутый» ответ. Указав свой адрес, а также имя и фамилию, уверенно придавливаю кнопочку «отправить» и замираю в ожидании подтверждения о доставке и о том, что магазин озаботился проблемой, которую я им подкинул в столь поздний час. Мой заказ — моя оплата — моя, черт возьми, быстрая доставка!