— Я…
— Юля мне изменяла. Вот такие дела! Она спала с мужчиной, чьего сына я уже своим считал. Хотел усыновить мальчишку и дать свою фамилию. Она обманывала. Черт! — откидываю телефон, он скатывается и попадает мне под тот же бок, в который Ася упирается. — Говорила, что беременна от меня, а на самом деле, принимала противозачаточные таблетки и захлебывалась экстренной контрацепцией, если забывала про обычную предусмотрительность. Я был уверен, что смогу ее простить. Но…
— Я не изменяю, — потупив взгляд, мне сообщает. — Я не беременна, у меня там…
Не желаю ничего об этом знать!
— Я скажу один раз, Ася, но надеюсь, что этого будет вполне достаточно. Здесь, — укладываю правую ладонь на левую половину своей груди, нащупав резонирующую мышцу, мгновенно замираю, затем придавливаю и тихо говорю, — не осталось жалости и того, что кто-то называет милостью чуть ли не Господней. Это будет развод, жена. Стопроцентный! Я не стану слушать слезные объяснения или еще какую-либо чушь. Но…
— Я не Юля! — она пытается как будто что-то опротестовать.
— … есть одна загвоздка, — теперь я торможу, показывая, что теперь ее черед вставить собственные пять копеек.
— Какая?
— У нас есть сын. Ты понимаешь, куда я клоню?
— Что ты хочешь сказать?
Не секрет! Удивить? Убить? Расплющить? Уничтожить? Раздавить? Пусть этого боится и впредь будет осторожнее, предусмотрительнее, изощреннее.
— Ты уйдешь, а он останется.
— Я не уйду.
— После развода ты не получишь сына. Тимофей останется со мной.
— Что ты…
— Поверь, жена, у меня есть возможности, а самое главное, появится желание ударить так, чтобы ты не смогла подняться и что-то булькнуть в долбаное оправдание. Из разряда, например:
«Мы истинная пара, а ты был вынужденной мерой. Я так и не смогла полюбить тебя!».
— Я не собираюсь изменять.
Поживем-увидим. Да только я уверен в том, что:
«Сын будет жить со мной. Уходи, ты же этого хотела. Проваливай, живи, как знаешь! Стриги купоны, наслаждайся солнцем, строй жизнь, ищи, где лучше и теплее» — «Будь ты проклят. Я заберу его!» — «Ну-ну! А ты попробуй, дрянь» — «Ненавижу. Да чтоб ты сдох! Котя-Котенька, я твоя мамочка. Не плачь, мальчик мой, не плачь…».
Магистр Йода, Люк Скайуокер и его отец (Анакин Скайуокер, он же Дарт Вейдер) — персонажи космической саги Джорджа Лукаса «Звездные войны».
Глава 11
Синий лен
Он улыбается? Мне? Или просто что-то в глаз мелкому попало? Прищуренный, как будто все знающий и чуть-чуть одухотворенный, взгляд направлен точно на меня. У парня поднято плечо и наклонена кокетливо головка на бок. Я обвожу смешной овал и стучу ногтем в экран, царапая маленькую пуговку, которую Тимофей смешно поджал.
«Спасибо. Сфотографируйтесь вдвоем, пожалуйста» — голосовым благодарю, добавляю нужный смайл и отправляю в чат, который я назвал «Моя семья». Всплыло из подсознания название — я тут же зацепился разумом, как лодочным багром, и вытащил два слова в интерактивное пространство.
«Хорошо» — отвечает кратко и без лишних сантиментов.
Гонористая кобылка! У жены дрянной характер. Считать ли это комплиментом? Тяжело сказать. Скорее, это флирт и способ зацепить девчонку, которая по-прежнему уверенно и безнадежно не идет на какой-либо контакт. Она не избалована мужским вниманием — это однозначный плюс и неоспоримый факт. Такая миленькая аксиома — утверждение, которому не требуется любого вида доказательство. Ася — девственница, лишившаяся дорогого в свой первый раз со мной. Я был тем, кто открыл ей глаза на взрослый мир, в котором главенствует без обязательств секс, но не любовь. Так проще и спокойнее. Уж кто бы что ни говорил. Аминь? Аминь, аминь, аминь…
У нее мало опыта. Хм? Исправляюсь! Его, как такового, просто нет. Мальвина чересчур покладиста, по большей степени спокойна или кажется такой, слишком мнительна и в той же мере боязлива. Как бы Ася не кричала и не била себя в грудь, что ей любое море по колено, мои глаза и то, что дева вытворяет, когда считает, что находится не под бдительным колпаком, свидетельствуют о том, что её до чертиков пугает открытое и временами безвоздушное пространство.
Не-ис-ку-ше-на?
Не-из-ба-ло-ва-на?
Не-лю-би-ма?
Ничья! И не моя… Пока?
Знакомая обстановка. Настенные часы, диван, огромная подушка, на которой развалился сын и ее головка рядом с ним. Блондинистые локоны распущены и покрывают свободную от маленького тела мягкую поверхность. Я не самодур, но этот белый цвет и огромное количество волос на женской голове заставляют действовать под настроение, а зачастую на инстинктах зверя. Она пищит, когда в порыве страсти я прихватываю их, намотав на пальцы, оттягиваю, заставляя Асю выгибаться и демонстрировать большую грудь. У нее отменное богатство — на это грех кому-то жаловаться. Я не в претензии, конечно. Но все же не привык, что светло-розовые полушария не помещаются у меня в руках.
«Разденься!» — отдаю приказ, отсылая сообщение в чат.
«Что?» — незамедлительно в ответ мне прилетает.
«Зайди в другую комнату, скинь шмотки, обнажись. Устрой мне секс-показ» — оглядываюсь, как дурной пацан, затем хихикнув пошло, нажимаю кнопочку «отправить» и с нетерпением ожидаю с той стороны значка сначала «получить», а после — «прочитать» и… «В обморок бы не упасть!». Последний статус — под соответствующее настроение, если что. Хотя его неплохо было бы в оплачиваемый премиум разработчикам добавить.
«Нет!» — и на закуску выставляет от злобы покрасневший смайл.
Быстро схватывает. Талантливая ученица? Или я способный педагог?
«Ася, не упрямься. У тебя красивое тело, а я вынужденно сижу в дыре, почти на краю света, где, кроме белок, кабанов, косуль, нет ни одной живой души. У меня…» — на несколько мгновений подвисаю, обдумывая корректное определение для того, что происходит у меня в штанах, когда я представляю, как буду ковырять ее сосок, кокетливо подмигивающий мне через сенсорный экран навороченного аппарата.
— Добрый день, Костя! — откуда ни возьмись гундосит женский голос.
Это Инга! Инга Терехова — наш заказчик, важный, платежеспособный и очень денежный клиент.
— Добрый, — поддев пальцами замок, открываю дверь, опираюсь на подножку, а после опускаюсь с невысоких, но родных, небес на грешную и пока еще устойчивую землю.
— Извините за опоздание, — приветливо мне улыбается. — Давно ждете?
— Нет.
Вообще-то полчаса! Но кто начнет вдаваться в столь интимные подробности, когда несчастные тридцать минут я с пользою провел, пока рассматривал мальчишку и принуждал его тугую мать к чему-то аморальному и слишком плотскому.
«У меня в штанах большой стояк, жена. Приеду только через два дня. Что прикажешь с этим делать?» — не глядя, почти вслепую набиваю.
«Наверное, стоит обратиться к врачу, Костя. Разве это нормально?».
— Изначально место было другим, — дергаю губами, потому как глупости, которые отсылает мне жена, вероятно, с очень умным видом, заставляют сомневаться в ее адекватности, нежности и сострадании. — Вы решили изменить расположение?
— Есть несколько точек. Моя команда взвесила все «за» и «против», просчитала риски, выяснила предпочтения местной публики и пришла к выводу, что для этого проекта наиболее приемлемыми будут эти координаты. Это проблема?
— План-проект был подготовлен с учетом рельефа первоначальной местности. Придется внести коррективы и заново обосновать расходы. Это будет долго и некомфортно.
— Я прошу прощения. Так, вообще-то, никогда не поступаю, но…
— Мы уже этим занимаемся. Однако на будущее, если Вы решите произвести кардинальные перестановки, рекогносцировки и просто изменения, то, пожалуйста, сообщайте об этом заранее. Хотя бы за две недели до определенного контрактом срока. Фирма не растягивает заказы, превращая их в долгострои. Во-первых, я так не работаю, во-вторых, мы бережем репутацию четких, честных и последовательных исполнителей и, прошу прощения, нехалявщиков, а в-третьих, Александр Фролов будет в числе тех первых, кто закатит грандиозный скандал, когда увидит, что контракты не работают, а его слух не услаждает звон золотых монет, опускающихся на счет компании. Он щепетильный, а я…