— М-м-м, — мычит жена, вцепившись крепко, обнимает и теплыми губами рисует на моей груди извинения в виде трех обыкновенных слов. — Я люблю тебя, — а после добавляет надоевшее. — Прости-и-и-и…
Итак! Ты напросилась на небольшую порку, стрекоза… Посмотрим, насладимся, пока нас, черт возьми, не приняли!
Глава 15
Это порно, Цыпа!
Тощая девчонка с мини-грудью громко и протяжно стонет, затем кряхтит, а напоследок глухо вскрикивает, когда внушительная — это истинная правда! — палка с пульсирующим красным наконечником и звонкой гардой в виде мужских яиц, катающихся в мохеровом сморщенном мешке, проталкивается внутрь обворожительной эскортницы и начинает шуровать в ее дыре, прикладываясь основанием о выбритую темную промежность. Некрупный по комплекции мужик с огромным и неизвестно чем обколотым орудием подпольного секс-производства, натруженный до не хочу и щедро поощренный жалкими деньгами, а также взятый в особый оборот легкой славы для только-только восходящей утренней звезды местного интим-канала, пыхтит и долбит сучку, которой для фееричного финала необходимо трижды раком встать и широко раздвинуть бёдра, чтобы этому герою гладковыбритую письку дать. Мне кажется, или каждая ужимка главной героини этого романа скрипит о том, что:
«Это боль… Боль… Боль! А для моей жены, к тому же, охерительная психотравма!».
Я убежден, что это нужно прекращать. Увы и ах! Однако кое-кто по этому вопросу со мною точно не согласен.
Жена, похоже, мелкой актрисульке искренне сочувствует и даже в чем-то бедную-несчастную поддерживает и, вероятно, что-то понимает, потому как Ася очень тяжело вздыхает, гуляет сонными глазами за картинкой на экране смарта, изредка моргает, лениво опуская-поднимая длинные ресницы, кулачком с небольшим усилием растирает уголки, затем зевает и слегка постанывает, о чем-то, вероятно, женском и несчастном сокрушаясь.
А что же я?
А я, как благородный рыцарь и настоящая душа компании, таращусь в незанавешенное тюлем огромное окно, по маковку увязнув в отчаянных попытках, нацеленных на то, чтобы хоть маленькой ресничкой зацепиться за бледный диск Луны, покатывающейся со смеху над нашей странной парой.
— Ася? — лениво опускаю подбородок лишь для того, чтобы упереться острой частью в женскую макушку, покачивающуюся в такт моему дыханию на груди, свободной от рубашки. — Ты не устала?
— Нет. А ты?
Катастрофически, но с особым уточнением:
«Как зверь, истосковавшийся за чем-то между ног у нежной и прекрасной дамы».
— Предлагаю вырубить этот чувственный по описанию в искрометном превью сериал, тем более что и так уже понятно, чем всё закончится. Давай, наверное, избавим эту девочку от воплей, которые сорвут ей горло, но очевидно не приведут к оргазму. Так кричать и дергаться… Ей-богу, однозначно смахивает, если честно, на долбаное изнасилование. Да и мужик какой-то стрёмный.
— Это изнасилование? — жена как будто оживляется. — Господи! — всплеснув руками, вскрикивает, но тут же затихает. — Ей плохо? Он мучает несчастную? Нужно помочь!
Чего-чего?
— Скорее, это бездарная, чего уж там, игра на публику, но голосит, словно кто-то очень против. Ты хоть понимаешь, что это выдумка и обработка картинки? Ась? Это постановочный видеоряд, потому что ни один здравомыслящий человек не сделает подобное с объектом своего искреннего желания или тупого вожделения. Можно грубо, жестко, быстро, когда особенно невмоготу, но никогда с болью или неприятным послевкусием. Секс — это не про боль, а про удовольствие и единение душ телесным образом.
И где я, хотелось бы узнать, предусмотрительно сей пошлости набрался, а потом с почти педагогическим приемом, расшарив закрома, достал?
— Считаешь, это не по-настоящему?
— Хочешь досмотреть, чтобы убедиться? — прищурив глаз, ворчу. — Желаешь спойлер?
— Да! Да! Да, хочу! — вдруг грозно заявляет.
— Изволь. Сама напросилась. Итак, вспотевший, как козлина, мерзкий доходяга, конечно, кончит и вместе с этим плотно и конкретно накачает спермой эту даму. Не знаю, что они там в качестве последнего для правдоподобия берут. Может быть, зубную пасту в кипятке разводят или заваривают клейстер, или недоваривают куриные яйца, из которых мелкой ложечкой потом выскабливают нужный для эпичности белок. Не уточнял, к твоему сведению. Девица будет сильно содрогаться и до позвоночного хруста спину выгибать, после обязательно подергивать всеми четырьмя конечностями, тяжело пыхтеть и бесконечно повторять, что это был ее самый клевый раз; что она такого суперпарня в жизни, до сего момента, конечно, не встречала; что он ее дерет, как настоящий Бог по вопросам естественного совокупления; что у него такое бычье, черт возьми, хозяйство; что этот твердый член по мощи сравним лишь с каменным, возможно, даже холодным мраморным; а его хозяин, обладатель бесценного богатства — самый чистоплотный, конечно, чуткий и понятливый, а также замечательный и лучший на Земле из всех живущих, потрясающий любовник. В чем дело? Я обрисовал тебе среднестатистический финал подобной мелодрамы с плашкой 18+. Выберем другую категорию — получим то же влажное хозяйство, но в другом контексте, обстановке и, если предусмотрено сценарием, другой массовке. Что-то у меня нехорошее предчувствие, Асенька! У тебя проблемы с киской? Согласись, пожалуйста, что это однозначно нездоровое влечение. Ты сильно возбуждаешься от того, что видишь? Твои пальцы ведь были там, пока я не перебил тебе финал?
— Ни в чем. Я думала… — по тихому, дрожащему голоску, наполненному жалкими мелизмами, могу судить о том, что кое-кто чересчур стесняется того, что я привел ему в качестве возможного варианта для окончания почти карикатурной и однотипной порносаги.
— Ася, это не секс между мужчиной и женщиной, — хмыкнув основательно, язвительно хриплю. — Что угодно, но только не то, чем в реале, без подобной хрени, двое взрослых занимаются.
Мог ли я когда-нибудь подумать, что буду разъяснять такую чушь? Причем не кому-нибудь, а собственной жене, с которой, между прочим, регулярно сплю.
— Не секс? — мягкими губами задевает мою кожу.
Сейчас не понял! Ей, что, досадно и обидно? Типа маленькую обманули, когда принудили такую жесть смотреть? Она, по-моему, рассчитывала на нежное признание в глубоком чувстве, затем чуть-чуть надеялась на эксклюзивное кольцо с «вот такущим!» — а мне на это все не достает размаха сучьих рук, чтобы обогнуть искусно ограненный камень, — мать вашу, бриллиантом; уже читала про себя написанные собственной рукой кровавые клятвы верности у алтаря в ботаническом саду под цветочной аркой, грозилась предоставить «новоиспеченному папе» здоровый выводок детей, а после гарантировать всем смерть в один и тот же день, а также общую, одну на двоих, глубокую могилу, в которой эти два сцепившихся генитальным образом агукающих павиана могли бы на веки вечные обнять друг друга и сплестись, имитируя позу из до дыр зачитанного старого учебника под емким и многообещающим названием «Гибкая, е. ать, лиана».
— Будем дуться или говорить? — склонив пониже голову, пытаюсь заглянуть в ее лицо. — Про правила помним, Цыпленок, или стоит освежить?
— Помню.
— Вот и порядок, — шлепком придавливаю кнопку «Стоп» и, нажав на крестик, убираю полноэкранный режим и закрываю «нехорошее» окно. — Поставить «родительский контроль» на использование интернет-ресурса?
— Что?
— Заблокировать сайты для взрослых дядечек и тётечек, чтобы некоторым неповадно было? Что на тебя нашло?
— Я не понимаю, — упершись ладонью, отталкивается от меня и приподнимается, как зачумленная дудкой заклинателя, крупная змея. — Что-то не так?
— Помимо того, что это балансирует на грани извращения и специфических желаний, а также отдает срамной болезнью? Все отлично, синеглазка! Недостаточно позиций, по которым тебе запросто можно впаять какую-нибудь административную статью? Это настоящая и низкопробная порнография, Ася.
— Извращение? Порнография?
— Ты издеваешься или, правда, ничего не понимаешь?
— Это секс. Ты…
— Это порно, Цыпа! — округлив глаза, шиплю. — Причем дешевое. Тебя не смутило наличие всплывающих картинок такого же, не очень умного формата? Нехитрая реклама — соответствующее завлекалово для тех, у кого нехило там свербит. И потом, если ты считаешь, что просмотр подобного интерактива — обыденность и ничего особенного, то почему тогда предприняла отчаянную попытку спрятаться под этим одеялом, — хлопаю рукой по покрывалу, — а когда я тебя выкурил из норки и предложил устроить общественный просмотр, ты решила взбрыкнуть и боднуть меня своими козьими рогами?