— Почему ты приехал за нами в ту гостиницу? — вдруг вполоборота очень тихо спрашивает.
Мне стало стыдно — об этом не узнает никогда! Я выпер из дому молоденькую женщину с крохотным ребенком.
— Неважно, — прикрыв глаза, сиплю. — Спи, Цыпа.
— Господи, Костя! — внезапно Ася всхлипывает.
— Что?
— Прости, пожалуйста, за то, что сбежала. Я такая дура. Не надо было? Но ты всё шептал: «Юля, Юля, Юля… Я тебя люблю!». Ой!
— Спокойной ночи, — грубо обрываю.
— Она красивая? — теперь она рисует пальцем на тыльной стороне моей ладони. — Расскажи о ней. Я не буду этому завидовать или ревновать, просто хочу понять, что…
Что я в той ЮлЕ нашёл?
— Быльём поросло, Ася. О прошлом говорить не будем. Не порть, пожалуйста, остаток ночи тем, о чем я не желаю не то что вспоминать, но даже слышать.
— Она брюнетка?
«Скорее, темная шатенка».
— Высокая?
«Гораздо ниже».
— Голубые глаза? Карие, серые? Какие? Ты спишь?
«Я этого уже не помню».
— Костя?
Стараюсь не сбивать дыхание, скрежещу зубами и выпускаю слезы. Нет, сука! Этой девочке не повезло — она ошиблась. Юлия Смирнова — моя единственная любовь, а Ася Ступина — женщина, случайно ставшая матерью моего ребенка. Она жена, к которой я буду относиться с огромным уважением, но жаркой страсти, эмоциональности, любви и чувственного порно Цыпленок не дождется.
Мне очень жаль, малышка!
— У меня башка трещит. Ты укатала, детка. Спи, спи, спи…
«АСЯ-Цыпа»!
Глава 16
У Вас тушь размазалась
— Вы меня боитесь? — одна его рука покоится у меня на талии, а пальцы другой крепко сжимают мое запястье, массируя фаланги, а этот сильный и уверенный в себе мужчина заставляет нервничать и сбивает с нужной мысли, я только глупо улыбаюсь, когда отваживаюсь мимоходом посмотреть ему в глаза. — Я настолько страшный, что вызываю у Вас трепет, страх и очевидный ужас, все оттенки которого читаются по Вашему, прошу прощения, щенячьему взгляду? В чем дело? Праздник как-никак. Обидел? А Костя в курсе? Между прочим, я очень удивлен, что начальник отпустил Вас со мной и не возражал против па-де-де под заунывную мелодию.
Прежде чем ответить, предусмотрительно опускаю голову и сразу отвожу глаза:
— Нет.
Темно-зеленая рубашка с раскрытым воротом на две маленькие пуговицы, пульсирующая вена на крупной шее и чувственный мужской рот заставляют вести себя неадекватно и на каждый его спокойный шаг, которым он продвигает нас по танцплощадке, я отвечаю рваными подскоками и постоянным хилым:
«Ой!».
— Жена босса, в чем дело?
Рвано выдыхаю:
— Все хорошо.
— Уверен, что все-таки пугаю. Ася, будьте так добры, сообщите хотя бы в устной форме, в чем я дал маху? Где повел себя бестактно? Возможно, куда-то не туда посмотрел? Что мне нужно сделать, чтобы завоевать доверие или хотя бы уменьшить градус напряженности, который, как я ни стараюсь, ни черта не опадает? Я, признаться, уже отвык от этого, — он прыскает и выпускает мою руку, чтобы посмеяться себе в увесистый кулак. — Прошу прощения.
Ну что ж! Я очень рада, что хоть кого-то в этом сильном обществе повеселила.
— Я Вас не боюсь, — резко вскидываюсь, вперед выпячивая подбородок. — Вы не страшный.
К тому же, довольно симпатичный. Конечно, на любителя, тем более что я мужа искренне люблю.
— И это правильно! Я красивых женщин обожаю и не обижаю. Не так воспитан, к тому же слабых нужно защищать.
Мне нечего сказать, однако все-таки шиплю, стараясь не дышать, чтобы не сбиваться с ритма:
— А не красивых?
— Таких вообще не знаю.
— Среди Ваших знакомых…
— Некрасивых женщин нет, Ася. Давайте перейдем на «ты», все-таки я присутствовал на вашей с Костей свадьбе и игрался с мальчуганом, у которого, уверен, вызвал искреннюю симпатию. А вот с его прекрасной матерью — увы, пока промашка. Согласны убрать официоз, Ася?
— Если Вы… — моментально осекаюсь, потому как этот Александр странно и кокетливо подводит хитрые глаза, подмигивает и покусывает нижнюю губу. — Пожалуйста, не делайте так.
— Я отобью тебя, Ася. Босс тысячу раз пожалеет о том, что так опрометчиво отпустил тебя со мной. Большинство утверждает, что я отлично танцую. Я хорошо веду, а ты послушная партнерша. Сегодня — без проблем, да и мелодия душевная. Отвлекся — прошу прощения. Знаешь, что говорят про мужчин, которые клево двигаются под музыку?
— Нет, — моргаю, сглатываю и застываю, широко распахивая глаза.
Подавшись на меня вперед и вниз, этот Саша трогает губами мочку и посмеивается в мою ушную раковину, задевая длинными ресницами щеку, а также взмокший, напряженный донельзя висок.
— Мы отличные любовники, красавица. Вертикаль с горизонталью идеально контактирует в интимных вопросах.
— … — сильно вздрогнув, тут же отстраняюсь.
— Я под контролем, жена босса. Тише-тише. Помню и про долг, и про дружбу с Котяном, и про его персональный случай, а также отдаю себе отчет в том, что эта дама несвободна. Поэтому, — он вздергивает меня, как гуттаперчевую куклу, и теснее прижимает к себе, — и говорю, покамест обстоятельно предупреждая, что без сомнений отобью тебя. Красову полезно напрягаться на личном фронте. Мне кажется, или босс сегодня похож на сытого довольного кота? Улыбается, словно усатой мордой нырнул в миску с жирненькой сметаной. Котенька — такой милаш. И не скажешь, что мальчику сегодня стукнуло аж целых сорок лет. Выглядит наш дорогой и обожаемый Константин Петрович на свои лучшие семнадцать лет. Я, кстати, чуть-чуть моложе. Мне тридцать восемь. А тебе?
— Мне двадцать пять, — хриплю, заваливаясь на спину, лечу и падаю, теряя и сознание, и честь, и гордую осанку, которую уверенно держала до сего момента.
Его напор стремительный, а сила, с которой он меня удерживает, не совпадает по измерительным единицам с человеческой. Этот человек — гигант! Прогнувшись в пояснице, откидываюсь и застываю в кривой и жутко неудобной позе.
— Я Косте расскажу. Отпустите меня, пожалуйста.
— О чем? — по-собачьи выставив большое ухо, этот наглый человек прислушивается, присматривается и, кажется, навсегда запоминает то, что я, подрагивая, лепечу. — Вернись-ка сюда, Ася. Ну же! — перехватив покрепче, возвращает меня в нормальное и удобное, исключительно для себя, исходное положение.
— Я замужем, Александр.
— Саша, — лукаво подмигнув, лениво исправляет. — Я Саша, Ася. Но Александр — исключительно для подчиненных и для бабушки, которая, между прочим, потомственная дворянка. Старушке девяносто лет. Недавно справили ей день рождения. Присутствовала вся семья, которая немногочисленна, если что. Родителей нет в живых: они погибли, попав под товарный поезд. Отец не справился с управлением и выперся на железнодорожное полотно, проигнорировав предупредительные сигналы светофоров и заградительный шлагбаум. Живем вдвоем с бабулей. Хочешь познакомлю?
— Нет.
— Да брось, мать наследника империи. Будь проще. Ты же красавица, умница — так, между прочим, Костя говорит. Я цитирую дословно. Когда наш важный шеф заканчивает утреннюю планерку, то гордо сообщает:
«А моя жена, ребята, идеальная красотка, уникум, талант, храбрость и чуть-чуть зазнайство». На последнем, кстати, совещании обратился ко мне с таким вот предложением:
«Надо расслабить мою женщину, Фролов. Займись девочкой, братан!».
Зачем он это все мне говорит? Александр шутит или издевается?
— Вы князь?
— Едва ли. Скорее, граф, хотя предпочел бы чин барона. Что скажешь, если я займу тебя на весь этот вечер? Пойми, красавица, я не привык отказывать лучшему на свете боссу. Да и Костя в гневе ужасен и кошмарен, если честно. У него вот здесь, — указательным пальцем тычет себе в шею, — вена сильно напрягается и пульсирует, пульсирует, пульсирует, вызывая кровоизлияние в его дорогостоящих мозгах. Но сегодня Красов сильно занят. Он непрерывно получает поздравления. Смотри, — теперь кивком указывает себе за спину, — от телефона ухо не отлепляет. Великий человек — непрекращающаяся лесть, заискивания и подарки. А с тобой в «Эрудит» уже играл? Он, на секундочку, большой интеллектуал. Но со дня женитьбы перестал третировать меня этими пятничными посиделками с пластиковым кроссвордом. Я точно знаю, что ему нужна ментальная разрядка, а то мозги в кисель свернутся. Отсюда я делаю вывод, что наш Котян нашел себе другой объект для эрудированной экзекуции. Это ты, красавица?