Не совсем!
— Всего доброго, — наконец-таки открыв дверь, я выбираюсь из кабинета в коридор. — Урод! — бухчу себе под нос…
Я забросил работу. Как тебе такое откровение, старый пень? Да! Любезно переложил все полномочия на плечи Ольги Юрьевой, которую в последние дни как будто подменили, по крайней мере, так говорит Фролов, который как раз выходит из палаты Аси и неторопливо направляется ко мне. Сейчас, по-видимому, начнет заряжать о несправедливости в устройстве мира. Могу понять, но сделать ничего не в силах. Помилуй, старый друг! Чем больше Фрол настаивает на том, что принятое мною решение по поводу временного самоустранения от важных дел необоснованно, глупо, опрометчиво и необъективно, тем сильнее я уверяюсь в том, что с выбором не ошибся. Видимо, Ольга схватила Сашку за мошну и выдавливает соки из финика, массируя через дорогую ткань мужские яйца и напрягшийся от недотраха с Ингой член. Она талантливый руководитель, как оказалось. Не думал, что способна и решительна. Исправлю мысль:
«Я не давал возможности ей проявить себя в нашем общем деле!».
Частенько, видимо, щадил, шел на поводу у Юрьева, который скулил про то, как ей тяжело, как она отдаляется, как становится асоциальной, превращаясь в маргинальный элемент. У Оли есть грехи, но их наличие никак не сказывается на качестве её работы, исполнительности и оригинальности. Так что, парням придется потерпеть, пока «сучка Юрьева» возглавляет наш «концерн».
— Всё? — встречно пожимаю протянутую для приветствия дружескую руку. — Пообщались?
— Там Инга, — назад кивает и сладострастно скалит рот.
— Какого хрена, Фрол?
— Она прощупывает почву, Котян. Ты попросил — мы выполняем. Чего тебе ещё?
— Просил тебя, но не Терехову.
— Извини, но я никакого отношения к бабским шмоткам не имею.
— Это долгосрочный проект, Сашка. Такой, знаешь, перспектив-план. Основательный задел на будущее.
— Пусть пообщаются, глядишь, найдут что-то общее. Инга заинтересовалась, откровенно говоря. Пока не полная реализация, но хотя бы пробный шар. Твоя жена, в конце концов, не фабрика по производству ширпотреба. Сделают по одной закидке. Понравится? Пойдет? Возникнет спрос? Родится, сам знаешь, что!
Предложение? Если я, конечно же, не ошибаюсь.
— Как дела? — направляюсь к панорамному окну, возле которого предлагаю нам с ним обсудить заказы, которыми засыпают фирму в мое вынужденное отсутствие.
— Твое дело подгребут Юрьевские ручки, босс. Эта сука невыносима.
— Тихо-тихо, — прыскаю и, обхватив его плечо, разворачиваю нас лицом к стеклу. — Что так? Безграмотно? Недальновидно?
— Нет! Отчего же! Все по форме и так, как ты любишь. Но…
— Юрьев нос задрал?
— Да насрать мне на Юрьевых, я к тебе привык, Котян. Кстати, насчет Матвея.
— Угу? — прищурившись, внимательно рассматриваю городскую даль.
— Премия? Дополнительный отпуск? Что? Его отлучки сдвигают сроки к чертям собачьим. Он задрал нос, мол, самому начальнику реконструирует дом. Не подходи к нему! Понимаешь?
— Это ненадолго.
— А живешь ты где?
— Здесь, — прижав подбородок к груди, теперь смотрю себе под ноги.
— Здесь?
— Сняли номер с Тимкой. Холостякуем в гостиничном люксе.
— Охренеть! С малышом в гостинице?
— Он не кричит и быстро засыпает. Без проблем. Выкупил номер с детским манежем, к тому же туда я перетащил его необходимые на первое время вещи. Он не знает недобора в своих подопечных, Фрол. Каждая непонятная тварь таращит на барбосёнка глаза.
— Ты авантюрист, Красов. Но рад, пиздец, что наконец-таки становишься на себя похож.
— Грасиас за комплимент, чувак, — повернувшись, упираюсь задницей в подоконник.
Коврик, погремушки, ионизатор воздуха, любимый шезлонг и ванночка для купания — всё, как говорится, здесь. Тимофея по-прежнему мучают неторопливо режущиеся зубы, но парень стоически выносит боль. Грызет кусалочки и, отвернувшись от меня, со слезками в больших глазах вспоминает временно отсутствующую мать.
— Что говорят? — Саша в точности повторяет мою позу.
— Погода переменится, но сентябрь будет теплым. Бархатный сезон — ни хрена нового под этой Луной.
— Когда планируют выписать Асю?
— Возможно, завтра. Это, если повезёт.
— А если нет?
— Значит, послезавтра.
— Устал? — Фрол обращает ко мне сосредоточенное лицо.
— Видимо, привык.
— К больнице?
— К жене. Тяжело без нее и с ним.
— Да уж. Женщины берут львиную долю обязанностей на себя, взваливая быт на плечи, супружескую лямку волокут…
— Мне кажется, Тимка за что-то меня ненавидит, Сашка. Он…
— Тю! Ты идиот, босс?
— Выбирай выражения, козёл. Я, как ты правильно заметил, пока еще твой начальник. Вот скажу Ольге, она, согласно штатному расписанию, жестко выпорет тебя, Фролов.
Он пырскает, будто бы не верит, что я осмелюсь, наклевещу и науськаю юркую гюрзу, а Ольга, прислушается, внемлет и всё-всё реализует.
— О! Инга выходит. Так, Красов, будь паинькой.
— С чего бы?
— С того, что она моя будущая жена, а ты мой лучший друг.
Ничего себе, какие у нас в мое отсутствие произошли кардинальные события. Ольга подросла до капиталистической шефини, Фрол решил жениться, а Инга, если честно, стала похожа на адекватного человека, по крайней мере, пока не раскрывает рта.
— Привет, Костя, — с улыбкой на губах выдает она, желая здравия.
— Привет, — ей сухо отвечаю.
— Тим спит, а Ася зевает, — мудрёно заявляет.
— Ты довольна нашей работой? — интересуюсь её мнением, как щепетильного заказчика.
— Очень быстро, но от совершенства далеко. Костя, это дело моей жизни, я ведь больше ничего, в сущности, и не умею. Поэтому этот магазин важен и необходим.
— И этого достаточно? — внезапно подмигнув ей, уточняю. — Зачем стремиться к недостижимому, если можно наслаждаться необходимым?
— Мне кажется, мы кое о чем договорились с Асей, Красов. Посмотрим, если ты понимаешь, что я имею в виду?
Я должен как-то рассчитаться, что ли? Могу послать, особо не стесняясь в выражениях для красочного описания грядущего маршрута! Надеюсь, что речь идет пока о пробной реализации того, что делает моя жена, когда отчаянно пытается втихаря начать собственное дело.
«Так быстро? Желает мне подмазать или угодить ему?» — перевожу свой взгляд на однозначно уплывающего в страну «Любовию» дебильно улыбающегося Фролова.
— Инга, надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что Ася слаба и нездорова. Наш разговор — это долгосрочная перспектива. Ей надо бы поправить здоровье и заняться сыном и…
Семьёй… Мной… Мной, мной, в конце концов!
— После её выздоровления и это, естественно, не обсуждается. Однако я возьму продукцию для реализации, но пока в единичном экземпляре, а дальше видно будет. Она согласна. Согласна попробовать.
Намекает на то, что:
«Как пойдет?» — пожалуй, я не против.
— Деньги поступили на счёт? — теперь я обращаюсь к Сашке.
— Угу, — не спуская с неё глаз, скупо подтверждает.
— Месяц, возможно, два, и твоя точка, бизнес-леди, будет стоять, как и было задумано нашим планом. Что-нибудь ещё? — оттолкнувшись жопой от твёрдого пластика, отхожу от них и от окна.
— Я скучаю по тебе, босс, — искривляет пошло губы Сашка. — Возвращайся поскорее. Спасу нет от русой бестии. А Ромка, кстати, в самоволке. Вот! Не хотел тебе говорить, но ты ведь после и сам узнаешь.
В самоволке? Не помню, чтобы подписывал заявление на отпуск начальнику отдела собственной безопасности. Возможно, на правах начальницы это сделала его жена. Пиздец, какая там хороводит чехарда!
— Ребята, вынужден откланяться. Не передеритесь там в мое отсутствие. Спасибо, что не забываете. Сашка? — раскрываю руки и становлюсь поближе, чтобы обнять дружка и хлопнуть по плечам. — У нас с женой игра! — шепчу ему на ухо.