— Я умираю, Элкен, — говорит она. — Но я не хочу умирать. Наш бог сказал мне, что я могу жить вечно в другом теле. В теле бога.
— Мне нравится это тело. — Он плотнее притянул ее к себе, обнял покрепче. Вся его вселенная опрокинулась, ему нужна была опора, ему нужна была она. — Я не могу любить… бога!
Он в отчаянии; безграничная, ослепляющая скорбь, вызванная ее сообщением, скребет по сердцу, затупляет восприятие, путаются мысли.
Невыносимая боль…
— Мы можем снова быть вместе, — сказала она. — Это не будет совсем то же самое, конечно, но во всех остальных отношениях… ведь это много значит…
— Пока я не умру. Может быть…
— Что?
— Может быть, боги меня тоже сделают бессмертным. Мы сможем хотя бы разделить бессмертие.
— Перед тобой еще целая жизнь в этом теле. Не делай поспешных шагов, пожалуйста, — попросила она. — Обещаешь?
— Конечно. Но… жить без тебя…
— Мне придется влачить бессмертие без тебя, любовь моя. Я буду жить, она выдавила улыбку, — конечно, не с этим… оснащением. Но…
— И я буду жить. С тобой.
— Ты уверен?
— Никогда ни в чем я не был больше уверен.
— Но ты подождешь, хорошо? Ты не сократишь эту жизнь только из-за того, что я… ухожу такрано?
Он сосредоточился. Совсем не прельщала его перспектива провести остаток своей человеческой жизни без Синди. Но видно было, что ей важно получить его согласие.
— Хорошо… Во всяком случае я попытаюсь. Если же я не смогу больше вынести…
— Иногда жизнь невыносима, Элкен. Мы должны учиться с нею справляться. Я иногда чувствую себя виноватой перед тобой. Из-за того, что ухожу. Может быть…
— Нет, нет. Я пойду с тобой. Меня всегда немного пугала мысль о вечности… Вечность — владения богов. Но мне кажется, с тобой я смог бы ее принять.
Он крепко обнял ее. Синди повернулась к небу, ее глаза отражали свет Диса. Мерцание татуировок, слева на ее теле, справа — на его, сливалось в радугу меняющихся цветов.
— Вечность вместе… — прошептала она. Долгий поцелуй.
И снова они опустились на песок, и снова они любили друг друга…
Через несколько циклов после этого вечера она вошла в сопровождении Элкена в Зал Бессмертия. Он больше ее никогда не видел. И через двенадцатую часть года Диса Элкен снова поднялся по этим широким хрустальным ступеням.
Все оказалось так, как он и ожидал. Жизнь без Синди стала невыносимой. Элкен ощущал свою вину: он не выполнил данного ей обещания, не выждал, как она просила, по — чем раньше, тем лучше. Скоро они будут вместе. Его бог обещал ему…
И все-таки он не видел Синди до сегодняшнего утра, когда почувствовал ее присутствие под горой дюралоя Марк XXXII. И встреча их была… случайной. Точнее, обыденной, как будто они были лишь добрыми знакомыми.
Что случилось? С ним или с ней?
Он продвинулся к строю Боло и остановился рядом с СНД 9008988. Он почувствовал теплые приветственные мысли Синди.
— Элкен! Я так тебе рада! Ты решился…
— Я… этого я не ожидал. Я думал, новое тело будет человеческим. Или, по крайней мере, в нем останется что-то человеческое, как у Специалов.
— Мы и есть Специалы. Самые-пресамые Спе-циалы, какие только могут быть на свете.
— К этому надо привыкнуть… Воспроизведя эту сцену в памяти, Элкен вдруг понял, что не ощущал к ней ничего в тот момент. Ни возбуждения от неожиданной встречи после долгой разлуки, ни радости по поводу ее избавления от рака, ни удовольствия от ее близости. Он даже не вспомнил, что любил ее, потерял, искал новой встречи с нею. Они как будто были случайными знакомыми, соседями, коллегами по Братству.
Как будто их любви не было вовсе.
Впервые после своего пробуждения он поинтересовался датой и временем. Интересно, почему он об этом не думал раньше.
Оказалось, что прошло двадцать семь лет с того дня, когда он отправился на операцию. Двадцать семь дисовских лет — почти двести восемьдесят стандартных. Они просто положили его — и Синди тоже — в кладовку, чтобы вытащить, когда возникнет потребность.
Собирались ли боги вообще оживлять их? А если бы Небесные Демоны не напали на Церн?
Возможно… но он утвердился во мнении, что оба они были для богов всего лишь сырьем, подручным материалом, двумя пакетами программ, которые могут храниться как угодно долго, на всякий случай.
Он ясно видел теперь, каким именно способом они его использовали. В каждом воплощении посылали его на верную смерть, чтобы определить возможности врага и постепенно истощить их.
Каждая из его смертей была вполне реальной, каждый следующий экземпляр Элкена следовал приказу, шел в бой и погибал, внося свою лепту в копилку боевого опыта для дальнейшего использования.
Он понял, что сам он лишь копия, как и четыре его товарища по оружию в этом бою. Никто из них не получит обещанного богами бессмертия.
Никто из них не соединится с Синди.
Сейчас он чувствовал то же, что и тогда, когда Синди сказала ему, что умирает. В нем бушевали забытые эмоции. Чувство утраты, боль, скорбь, но преобладал гнев. Как гнусно его обманули, как подло злоупотребили его слепой верой!
В это мгновение он хотел только одного — схватить обеими руками шею какого-нибудь Трикси и сжать изо всех сил. Или… ведь он сейчас Боло. Размолоть его гусеницами… Хотя уничтожить его собственными живыми руками было бы приятнее.
— Помоги мне, — донеслась просьба другого Элкена сквозь грохот гнева. Помоги мне, и ты сможешь хоть как-то компенсировать причиненное тебе зло.
Ему казалось, что он смотрит на свое собственное изображение, на себя в ранней молодости, сквозь него различая иной разум, иную личность.
Он узнал облик вражеского Боло.
Мобилизовалась оборона, барьеры против проникновения вирусов и психотронного взлома. Система приготовилась нанести удар…
Элкен сдержал себя. Он чувствовал искренность чужого Боло, его правдивость, так отличавшуюся от лживости его богов.
Oн прекратил огонь и блокировал огонь остальных Марк XXXII по системе распределения данных.
Странно и весьма по-разному отреагировали остальные четыре Боло Марк XXXII. По общей системе распределения данных все они одинаково ощутили исчезновение барьеров, восстановление памяти, тот же поток эмоций. Каждый, однако, пришел к собственным выводам относительно происшедшего.
Элкен Два разъярился и испугался. Он почувствовал гнев на богов, да, но гораздо больший гнев он ощущал к вторгшемуся в их сознание Боло Небесных Демонов. Он опомнился первым.
— Огонь! — раздался в сети его призыв. — Раздавим эту гадину!
Но блокировка Элкена Один не позволяла открыть огонь.
Элкена Три мучили страх и подозрительность.
— Боги лгут. Но лжет и Боло противника. Он притворился одним из нас, соорудил себе оболочку и под ее прикрытием преодолел нашу защиту. Мы должны его уничтожить.
— Но Как бы иначе он смог установить с нами контакт? — возразил Элкен Пять. — Если бы он не проник в нашу систему и не снял блокировки, мы бы не узнали о своей утрате.
— Что с нами сделали! Как нас обокрали! — возмущался Элкен Шесть.
— Уничтожить надо Трикси, вот кого, — констатировал Элкен Пять.
Это святотатство. (Возмущение и ужас.) Вы должны вернуться в Тролвас.
Элкен понимал, что боги могли постоянно следить за происходящим, и размышлял над их возможной реакцией. Имплант в мозгу любого жителя Церна позволял «слышать» голос бога, воспринимая его мозговыми рецепторами. Он же давал богу возможность следить за мыслями, чувствами и решениями его носителя. Обычно боги лишь следили, не вмешиваясь, но в данном случае…
Вас обманули Небесные Демоны. Прекратите всякую связь с ними. Проникший в вас яд будет нейтрализован, вы очиститесь. (Суровая благожелательность.) В этом нет вашей вины, никого из ЛКП 8737938. Вы — жертвы взлома ваших оборонительных систем. Вас следует излечить, иначе Небесные Демоны…
— Это вы демоны, — воскликнул Элкен Один, прерывая связь. Боги в любой момент могли снова открыть канал, но само это действие было вызовом, проклятием и решением. — Кто со мной?