Чертовски хотелось спать. Но мысль о микроорганизмах, что, возможно, облюбовали засаленные матрацы раньше меня, не давала прилечь. Я сидел, обхватив руками колени, и пытался хоть что-нибудь вспомнить.
Мысли приходили самые разные. Например, выяснилось, что я знаю классификацию вирусов. Одного взгляда на бурую плесень, поселившуюся в швах палатки, оказалось достаточно, чтобы в моей голове всплыло море информации о царстве грибов. Должно быть, в прошлой жизни я серьезно увлекался бионикой. Мимо ходили люди. Я не видел их, Хаски застегнул палатку на молнию и велел мне закрыть еще и все кнопки изнутри. Он настаивал, чтобы я защелкнул на язычках молний небольшой замок вроде тех, что вешают на чемоданы, но это показалось мне лишним.
Вскоре я обнаружил, что, даже сидя на земле внутри душного оранжевого мешка, я знал, как выглядят те, кто ходит снаружи. По звуку шагов я определял рост, вес, возраст, пол, степень физической подготовленности человека. Больше того, исходя из этих данных, я мгновенно просчитывал тактику боя с каждым из них. Например, вот этот, скорее всего араб, едва заметно прихрамывает на правую ногу. Судя по тому, что опирается на внешнюю сторону стопы, – колено он повредил, неудачно приземлившись после прыжка с высоты. Поэтому сейчас достаточно одного сильного удара по больной ноге, чтобы обездвижить этого соперника. А другой, похоже, китаец, семенящий на своих тонких, но сильных, как у лошади, ногах, легкий и быстрый, словно дикая кошка, будет стараться измотать меня акробатическими прыжками туда-сюда и наносить точечные, меткие удары. Я бы старался придавить его всей своей тяжестью к земле и бить в голову, сильно, несколько раз подряд – возможно, четырех прямых попаданий хватит, чтобы его отключить.
Вдруг раздались шаги, звук которых показался мне странным. Определенно это была женщина. У женщин по-другому распределен вес, поэтому они ставят стопы немного иначе, чем мужчины. Та, что проходила мимо палатки, пожалуй, самый странный боец из всех, которых мне доводилось встречать. Около двух метров ростом. Вес – килограммов сто, но шаг уверенный, пружинистый, какой бывает у хорошо тренированных людей. Скорее всего, жира на этой женщине не было ни грамма. Только раскачанные, в хорошем тонусе мышцы и тяжелые, выдающие северную породу, кости. За ней следовала целая свита, также состоявшая из одних женщин. Все очень хорошо вооружены. Солдаты. Стратегия боя, что возникла у меня в голове, была на сей раз предельно проста – бежать как можно скорее и не оглядываться.
Тут я вспомнил этот шаг!
Айрин! Ведьма Юга! Мне приходилось встречаться с ней в открытом бою. Я схватился за эту ниточку памяти и напрягся так, что, казалось, вот-вот искры из глаз посыплются. Я был в учебном центре. Кажется, два года назад, но может быть, и меньше. В учебный центр агентов набирают с четырнадцати лет, после окончания хайтек-школы. Если я уже агент, стало быть, прошло два года и моя подготовка завершена. Значит, мне… Мне должно быть больше шестнадцати! Я пытался вспомнить, как много времени прошло между моей учебой и настоящим моментом, но пока не получалось.
Перед глазами ясно возникла картинка: среди ночи нас подняли по тревоге, затолкали в квадролет и отправили на задание. Ведьма Юга захватила корабль, на борту которого содержалась капсула данных военного спутника. Ее подобрали в океане после того, как спутник отжил свое, сжал архивы, записал их на сверхпрочный оптодиск и остался безжизненно вертеться на орбите грудой ценного металла. Перед своей смертью он успел отправить на Землю капсулу памяти. Чрезвычайно важную, надо думать, если ее так хотели вернуть.
Сержант Уэмбли сказал нам:
– Вы или добудете ее, или сдохнете, другого варианта нет!
Я радостно сжал кулаки. Я вспомнил сержанта Уэмбли! Я вспомнил Микки, Джоэла и Патрисию! Своих друзей!
Микки – приехал с Аляски. Его отец служил в навигационном форте, охранял подступы к Северным запасам полюсного льда – второму по величине естественному резервуару питьевой воды для хайтек-пространства. У Микки не хватало половины уха – в детстве он кинулся разнимать дерущихся ездовых собак и был искусан ими с ног до головы. Эти шрамы он все время выставлял напоказ и ни за что не хотел восстанавливать свое ухо до выпуска. Конечно, после получения лицензии ему пришлось посетить клинику пластической хирургии Бюро, ведь агенты не должны иметь особых примет вроде шрамов и увечий… Я служу в Бюро информационной безопасности!
Так, так… Вспоминать дальше, не отвлекаться!
Там, на Аляске, они все помешаны на гонках собачьих упряжек. Брат Микки – местная знаменитость, владеет лучшими упряжками и собственной школой каюров, погонщиков.
Микки и Джоэл сначала чуть не рассорились из-за Патрисии. Пат! Я помню Пат! Она приехала из Южной Африки. Из гарнизона, что охранял кимберлитовые трубки – последние шахты, где еще оставались натуральные, природные алмазы! Их используют только в самых дорогих лазерах для хранения самой важной, наиболее ценной для человечества информации. Жесткий диск «Ио», главного сервера Сети, представляет собой голубой алмаз с такой емкостью памяти, какую просто невозможно представить!
У Пат черные глаза и гладко выбритая голова. Она плохо выговаривает «р». У нее самые высокие отметки по тактике и стратегии. Она лучший игрок арены «Полководец». Абсолютная чемпионка мира 2050 года… Три года назад. Значит, сейчас 2053-й! Патрисии прочили будущее штабного офицера. В прямом бою от нее было мало толку. Она плохо дралась и каждый раз с большим трудом сдавала тесты на физическую подготовку. Пробежать двадцать километров в полном военном снаряжении так и не смогла. Ее допустили до итоговых экзаменов условно – с пометкой «Интеллектуальная направленность». Это значит, она может дослужиться до полковника в аналитическом центре, но ей никогда не стать генералом, как Гертруде Фишер – ее кумиру. Пат восприняла эту отметку как приговор. У нее началась самая настоящая депрессия. Патрисию обязали три раза в неделю посещать личностного аналитика. Поэтому ее не отправили вместе с нами тогда, в ту ночь!
Там была настоящая мясорубка. Там я впервые увидел Ведьму Айрин! Она высока ростом, она очень высока! Она носит золотой головной убор, собирающий ее рыжые патлы в подобие гривы. У нее все лицо в морщинах, а тело в жутких шрамах.
– Я горжусь каждой из них! – кричала она, показывая на глубокие складки вокруг своих глаз. – Я не стану скрывать, что прожила на этой земле почти пятьдесят лет, и она принадлежит мне по праву!
Мы бились с пиратами Айрин. Мы забрали спутниковую капсулу памяти. Мы с сержантом Уэмбли улетали вдвоем. Я был ранен. Лежал на полу в квадролете, истекая кровью и сжимая в руке медальоны своих друзей.
Джоэл… Он постоянно говорил, что не желает быть правительственным агентом. Но его отец, полковник Джонатан Линдт, был иного мнения. Джоэлу просто не предложили никакого другого пути, кроме как продолжить славную военную династию Линдтов… Я вез медальон Джоэла его родителям. Я помню, как ненавидел их за смерть своего лучшего друга. Джоэлу не надо было становиться агентом! Он должен был заниматься музыкой! И только ею! Я вспомнил еще одну сцену: примерно за месяц до той страшной ночи нас отпустили в увольнение. Я, Пат, Микки и Джоэл сидели в старом баре на границе с лотек-пространством. Это был очень старый бар. Его открыли двести лет назад. Там все было старинное – латунные детали стоек, фотографии вырезки из газет, вышедших за сотню лет до того, как мой дедушка родился. Не бар, а настоящий музей. Так вот, в углу этого бара стоял странный инструмент, деревянный ящик с клавишами.