– Может, отпустишь меня? – горько усмехнулся Громов.
– Я добряк, но не до такой степени, – нахмурился Уильямс.
Дальше Уильямс в пространной форме поведал, что он думает о диспетчере Бодхи и обо всем Южном побережье. Такой отборной ругани Громову давно не доводилось слышать.
Суть ее сводилась к тому, что Ченг Паяльник уже не может контролировать банды подростков на своей территории. Хакеры и механики десятками переходят границы как со стороны хайтек-пространства, так и со стороны лотек-пространства, устремляясь в Буферную зону в поисках приключений. Сбиваются в пиратские команды и пускаются во все тяжкие. Например, совершают параплановые атаки на воздушные суда. Цель – взять на абордаж, а потом выгодно продать на одном из черных технорынков. Причем вместе с пилотом.
Более-менее выпустив пар, Уильямс почесал подбородок и добавил:
– Не дай бог, он отдал зону старого аэропорта Ведьме Айрин! Нет, Ченг не может быть таким дураком…
– Странно, – Громов смотрел вниз, на буйную тропическую растительность, – пока я жил в Токио, никогда не слышал о Ведьме Юга, а здесь все только о ней и говорят.
– Еще бы! – проворчал Уильямс. – Правительство сюда сунулось один раз, получило по… кхм… голове и больше не приставало к Ченгу. Слышал про «Конфуз Пхи-Пхи», когда у острова Пхи-Пхи авиация командора захватила флагманский крейсер хайтеков, и тем пришлось выкупать у Ченга свой собственный корабль?
– Ага, – кивнул Макс.
– К тому же многим толстосумам нравится тут отдыхать без присмотра «Большого брата», – продолжил пилот. – Достали эти камеры везде. А тут – что хочешь, то и делай. Никто не узнает. Я когда пилотом в хайтеке был – полгода провел, всякие разрешения собирая да штрихкоды подтверждая. Не вздохнуть же без разрешения. Топливо – в очередь! Предоплата, поди докажи, что экономить его умеешь, да что у тебя посудина жрет мало, не шумит, не коптит – тьфу! Сейчас-то уже знаю, что кое-где в мире нефть еще есть. Только пока умники-бюрократы решают, как ее качать да кому доверить, да всякие исследования проводят, разрешения, в комиссиях штаны просиживают – Ченг ее качает отовсюду, где найдет, и без всяких разрешений, согласований. Вон у него подлодка атомная день и ночь по океану рыскает – то с шельфа пробы возьмет, то затонувший танкер обнаружит, а недавно у берега какого-то и вовсе подводный нефтеналивной терминал нашел. Стоял целехонек! И не помнил никто о его существовании. Морду опять же кому надо без шума перекроить у доктора Просперити, имплантант поставить быстро и дешево – все сюда едут. Я, помню, чуть с ума не сошел, пока через нейролингву себе в мозги коды диспетчерские закачивал. Потом только узнал, что нормальные люди сюда катаются, чтобы накопители памяти вживить. Грузи чего захочется, и голова не болит, потому как пишется не прямо на извилины, а в пластинку.
– А я слышал, что дело только в «кабеле-заложнике», который Ченг грозится перерубить, как только найдут способ обойти Буферную зону, сразу ее уничтожат, – заметил Громов.
– Да щас! – эмоционально возразил Уильямс. – Ты больше верь, что тебе в новостях говорят! Они эти новости, небось, на год вперед пишут! Тут люди деньги делают! Думаешь, почему хайтек-правительство все в секреты превращает? Даже план городской канализации? Чтоб чиновники могли эти секреты выгодно продать на черном рынке!
Громов не удержался от улыбки. Его отец часто говорил то же самое.
В конце концов Уильямса можно понять. Он лет на десять старше Спайка, а значит, жизнь вне закона успела достать его значительно сильнее.
Как будто в подтверждение мыслей Максима Уильямс смущенно и как-то скомканно проговорил:
– Слушай, парень, ты это… Я не со зла. Я тебя только потому сдаю, что они тебя живым хотят. Значит, не тронут. Не на смерть тебя везу. Понимаешь? Тебе никакого вреда не причинят, а мне под старость хоть чуть-чуть как человеку пожить. Понимаешь?
– Понимаю, – кивнул Громов.
– Скажешь им, что хотят, и пойдешь на все четыре стороны. Максимум, что они тебе сделают, – мозги чуток потрут, чтоб не помнил лишнего. Но оно и к лучшему. Мой папаша всегда говорил: меньше знаешь, спокойней жить.
Пилот, дотронувшись до пистолета, подмигнул Громову.
– Давай без глупостей долетим, – попросил Уильямс. – Ты квадролет водить не умеешь, сесть без меня не сможешь, так что не дергайся. Сам погибнешь, мне никакого проку. Знаешь, надо так поступать, чтоб всем прибыток был, а не так, как Мартин, – ни себе, ни другим. Джокер был умный. Хороший вождь, многим мозги запорошил. Не только мне. Я ведь с ним лет десять летал. Всю жизнь на него угробил. И что теперь? Боролся он с Цифровиком насмерть, столько людей за собой повел, и чем все кончилось? Стал тем же самым, что Синклер, только без поводка! Джокера теперь никто не остановит! Как подумаю, что он таких, как ты, пять тысяч чуть не задушил, чтоб своего добиться, – в глазах темнеет. Нет, парень, мне мозги наконец прочистило. Что было, того не вернешь. Оставшееся бы прожить нормально. Хватит с меня идей, вождей, борьбы этой долбаной непонятно за что. Хватит! Сейчас сядем у одного моего старого друга – Бодхи Раджироби. Он устроит встречу с агентами в безопасном месте. Где-нибудь на нейтральной территории. Я им тебя, они мне деньги. Все в прибытке. Ты жив-здоров, в школу сможешь вернуться. Я с деньгами. Они с информацией. Всем хорошо.
Айрин прошла через весь черный рынок. Торги уже закончились. Банды разбредались по чайным шатрам. Некоторые оставались на своих площадках и возились с оборудованием. Я держался справа и поодаль, чтобы наемники Ведьмы Юга не заметили, что я иду за ними.
Я обратил внимание, что почти все узнают Айрин, втягивают голову в плечи и стараются не стоять у нее на пути. Когда она шла мимо одной площадки, где кипел яростный спор из-за дележа выручки, там мгновенно все стихло. Мародеры присели и замолчали, стараясь не глядеть на Ведьму Юга. Похоже, во всем Тай-Бэе не было человека, которому она не внушала бы ужас.
Отряд Айрин дошел до лодочного порта. Вдоль длинных бетонных лент-волнорезов стояли привязанные катера. Самый дальний причал охранялся. Там на воде покачивались роскошные яхты – довоенные и современные.
Айрин направилась к черной турбореактивной «ракете». Я тихонько присвистнул. Ничего себе! Ведьма Юга владеет собственным летучим голландцем. Я отошел к мастерской, где чинили моторы, находившейся в самом начале причала, и сел возле ее стены. Следовать за Ведьмой Юга дальше опасно. Меня могут заметить.
Сорокаметровый катер класса наутилус. Заостренной обтекаемой формы. Из сверхпрочного углепластика. Цельнолитой корпус, за который невозможно зацепиться, с эффектом скольжения – нельзя даже маленький маяк прикрепить. На борту две ракетные установки – надводного и подводного действия. С каждого борта по четыре пулемета. На корме – водная пушка, забирает воду из океана и бьет сильнейшей направленной струей. Предназначена сбивать водный десант на гидроциклах. В верхней части – мультифункциональная спутниковая антенна.
Сопла турбин «ракеты» торчали над водой. Благодаря им она способна передвигаться со скоростью до пятисот километров в час над водой и до трехсот под водой. На максимальной надводной скорости «ракета» может взлетать. Она в состоянии лететь так низко над водной гладью, что ее не может засечь ни один радар. Поэтому «ракеты» и прозвали летучими голландцами.
Ракеты-наутилусы производит только «Микадо» – внутренняя корпорация военного ведомства. Они не поступают в продажу, считается, что их невозможно украсть – двигатели связаны с военным спутником. Если наутилус попадает в чужие руки – все его выходы блокируются, включается автопилот, который ведет захваченный катер с запертыми там угонщиками прямиком на ближайшую военную базу. Так что хотел бы я знать, как у Айрин оказалась посудина такого класса и сложности.
Когда Ведьма Юга подошла к кораблю, с его борта выдвинулся телескопический трап. Айрин и ее отряд поднялись на борт – трап тут же убрался. О том, чтобы пробраться внутрь, не могло быть и речи.