— И почти два года, как я бежала — и возвратилась туда с леди Каватиной, чтобы убить Селветарма.
— Но… — Жрица нахмурилась еще больше. — Ведь Селветарма убила леди Каватина, разве нет?
— С моей помощью.
— Почему же тогда в песнях ничего не говорится о…
— Кроме леди Квили, лишь Каватина знала, что я еще жива. А у Рыцаря Темной Песни есть собственная гордость. Вряд ли она призналась бы, что позволила слугам Ллос пленить меня во второй раз, правда? Лучше вообще не упоминать обо мне. Сделать вид, что я погибла годами раньше, во время Молчания Ллос.
При слове «погибла» жрица опустила взгляд на мужчину. Клирик выглядел скверно, глаза его закатились, кожа посерела. Халисстра протянула руку и приподняла голову жрицы за подбородок, заставив ту перевести взгляд.
— Это слабый яд, — солгала она. — У тебя еще масса времени, чтобы исцелить его. Еще масса времени.
— Да, — повторила жрица тихо. — Масса времени.
Взгляд ее напомнил Халисстре другую жрицу, годы назад ставшую жертвой ее магии баэ'квешел. Сейилл так же доверчиво смотрела в глаза Халисстры за мгновение перед тем, как та вонзила в нее меч. И все же, умирая, Сейилл сказала, что возрождение возможно для каждого — даже для Халисстры.
Она ошиблась.
У этой жрицы был большой рот и морщинки в уголках глаз — такие появляются лишь от частого смеха. Нахмуренные брови казались на ее лице чем-то неуместным. Слегка округлившийся живот намекал на то, что она, возможно, вынашивает ребенка.
Халисстра ненавидела ее.
— Как тебя зовут, жрица?
— Шошара.
— Мне нужно найти Каватину, Шошара. Лишь она может снять заклятие, наложенное Паучьей Королевой. Жрицы из святилища на озере Сембер сказали мне, что она отправилась сюда на Великую Охоту. Она еще в лесу Шилмиста?
Жрица покачала головой:
— Леди Каватина покинула лес несколько дней назад. Леди Квили вызвала ее в Променад.
Халисстра стиснула зубы:
— Какой дорогой она отправилась?
— Не дорогой. Она воспользовалась порталом. И уже должна быть в Променаде.
Халисстра злобно зашипела. Препятствие, на которое она не рассчитывала. Хоть через портал, хоть без него — ей никогда не проникнуть в Променад с этой меткой демона на руке. Сама того не желая, она крепче сжала подбородок жрицы, и ее когти проткнули кожу. Когда Шошара охнула, Халисстра выпустила ее и изобразила раскаяние, смиренно сжавшись в комок.
— Прости! Я не хотела. Пожалуйста, не делай мне больно, госпожа!
Жрица потерла подбородок и взглянула на небольшое пятнышко крови на своих пальцах.
— Ничего страшного, — сказала она с неуверенным смешком. — Милость Эйлистри безмерна. — Ее рассеянный взгляд обратился на клирика. Маска поверх его рта и носа не колыхалась; он уже не дышал.
Халисстра поднялась и взяла руки жрицы в свои. Она немного повернула Шошару, не давая ей смотреть на труп.
— Шошара, пожалуйста. Я не могу войти в Променад. Не могу в таком вот… виде. Ты должна вызвать Каватину обратно в лес Шилмиста.
— Я пошлю ей весть. Скажу, что ты пришла и про то, что с тобой случилось.
— Нет! — воскликнула Халисстра. — Каватина почувствует себя безмерно виноватой за то, что бросила меня. Она откажется прийти.
— Только не леди Каватина. Она слишком благородна для этого.
— Ты ее не знаешь. Не настолько, насколько я. Ты не видела, на что она способна. А я… — Халисстра умолкла, пытаясь выдавить из глаз слезы. — Я знаю. Почти два года назад, в Паутине Демонов. — Она понизила голос и перешла на хриплый шепот: — Покинутая.
Эту эмоцию, по крайней мере, Халисстре было изобразить достаточно легко. Единственное, что для этого требовалось, — подумать о предательстве Эйлистри. Покровительница Танца в самом деле отвернулась от Халисстры, предоставив ей предстать перед Паучьей Королевой в одиночку во время Молчания Ллос и первого ее путешествия на Дно Дьявольской Паутины. Какие бы оправдания ни находила Квили, факт оставался фактом.
И вот к чему это привело.
— Но леди Каватина после убийства Селветарма возвращалась в Паутину Демонов! — воскликнула жрица. — Должно быть, она разыскивала тебя, прежде чем запечатать портал.
Халисстра широко открыла глаза, якобы потрясенная:
— Каватина запечатала портал? Я думала, это дело рук Ллос! — Она с притворным недоверием покачала головой. — Так вот почему провалилась моя первая попытка бежать. Каватина предала мое доверие. — Глаза ее сверкнули. — Каватине следовало бы извиниться передо мной. По меньшей мере это-то она мне должна.