Надежда, светлая моя Надежда.
Простите меня, но кто бы мог знать? Я был уверен, что моя командировка пройдет спокойно, и я вернусь в Царицын, где мы поженимся. Но здесь, на краю Российской Империи мне в жены прочат другую. И, простите меня, Наденька, я женюсь.
– Тебя так трясло, что едва удалось вынуть тебя из седла. Такое бывает, я видел вещи похуже. – Андрей улыбался. Бриться и улыбаться одновременно было не очень удобно.
– Страху натерпелся, спорить не стану. Но как же так ваше благородие, вы то и бровью не повели. Нельзя сказать, что я не стреляный, в Польше волнения были, так это, принимал участие. – Унтер, которого, как выяснилось, звали Алексеем, смотрел на корнета.
– В чем участие принимал? В волнениях? – Андрей заулыбался еще шире.
– Как можно, ваше благородие, в усмирении, конечно. – Алеша даже покраснел от возмущения.
– Брось чины, никого же нет рядом. – В комнате кроме них и вправду никого не было.
– Да я понимаю, но непривычно оно к офицеру без чинов обращаться.
Они ушли от немцев и принесли печальные известия на передовые позиции Русской императорской армии. Оттуда телеграфировали в Осовец. Пока Андрея и Алешу осматривал врач, стало известно, что сюда едет комендант крепости. И он желает лично побеседовать с героями. Корнет только морщился от этого глупого прозвища. Врача же не особо интересовали коменданты и герои. «У корнета сломано ребро и пара синяков, у старшего унтер-офицера три резаных раны, но ничего серьезного» – сказал доктор штабс-капитану, который привел раненых в лазарет. Тот в свою очередь, сделал выводы и приказал к приезду коменданта быть в лучшем виде. Выполнением приказа друзья и занимались.
– Почему не испугался, спрашиваешь? Я свое на русско-японской от боялся. – Андрей был наказан за болтливость – бритва легла неровно, и тонкая струйка крови показалась на шее.
– Молодой вы вроде. Слишком даже, сколько лет вам было, когда с желтокожими воевать пошли? – Алеша и есть Алеша. Именно его простота заставляла Андрея улыбаться. Даже во время бритья. Простой мужик из Новгорода. Не сложилось у него ни с семьей, ни с хозяйством. Нашлось ему место в армии. Мужик он был смекалистый, пил мало, не ленился. А потому довольно быстро продвигался по службе.
– Шестнадцать. Тогда впервые и был приставлен к награде. – Алеша раскрыл было рот, но что-то в тоне корнета смущало его, потому и не стал расспрашивать дальше.
– Всяко бывает, ваше благородие, а только одно знаю, что было, то уже прошло.
Они молча надевали отглаженную форму, готовились встретить коменданта при всем параде.
– Плохо Леша вот, что. Очень много тут не стреляных, все драгуны, что были в разведке – ветераны. А здесь… Тяжело будет. – Он надел китель, и Алеша ахнул. На груди корнета красовались ордена, которыми зачастую не могут похвастать бывалые ветераны. Владимир четвертой степени, давали его много за что, но кавалеристу могли дать, пожалуй, лишь за военные заслуги. Он давал своему кавалеру дворянство и сто рублей ежегодной пенсии. Носил его корнет в петлице. Анна третьей и четвертой степени, с мечами. Значит за боевые заслуги. Соответственно на сабле у Андрея должен быть красный темляк и надпись «За храбрость». Да и еще порядка ста рублей пенсии лишними не будут. Сам крест в отличии от других орденов Российской Империи носился не на левой, а на правой стороне груди. Станислав третьей степени с мечами. И ведь еще рублей сто. Но это все ерунда. Был один орден, который просто не мог оказаться на груди этого мальчишки, хотя бы потому, что табель о рангах не позволял. Георгий второй степени, со звездой. Он соответствовал третьему классу табели о рангах, в то время как корнет – двенадцатый класс. Вторую степень этого ордена давали генералам и командующим фронтами за героические победы в сражениях. Алеша уже и не думал о том, что это еще 400 рублей.
– Что делать-то теперь, георгиевское оружие на прием брать или саблю с Анной? Как глупо я себя чувствую, знал бы ты, друг мой, как глупо. – Андрей держал в руках две сабли. Ситуация была и вправду странной.
– Как, ваше превосходительство, как вы получили Георгия? – унтер готов был пасть на колени, лишь бы получить ответ.
– Дурака одного спас, вот и сделали исключение. Дали не по чину и произвели в звание штабс-ротмистр. А я отказался от звания. Вот и все, Алеша.
Он круто повернулся и вышел из землянки. Унтер рванул за ним. В дверях они буквально столкнулись с господином в гражданском платье. Господин этот был средних лет, с тонкими чертами лица и выглядел ухоженным и аккуратным.