«Странная у меня судьба, – рассуждал Борис. – В девятьсот первом я окончил гимназию в последнем выпуске, шедшем при полной классической программе. Потом артиллерийское училище в год его переформирования. Академию тоже довелось кончать в последнем выпуске по старому порядку. Наконец, и в Генеральный штаб переведен последним из своего выпуска и последней же статьей приказа уходящего мирного времени…»
В купе зашел Земцов. Где уж он бродил и что делал – одному богу известно.
– Господин капитан, не изволите составить компанию?
Вообще-то два генштабиста, в поте лица трудившиеся последний месяц плечом к плечу, давно привыкли обращаться друг к другу по имени. Вроде бы и сдружились, а времени поговорить по душам да подробнее рассказать о себе все как-то не находили. Теперь же сам бог велел. Пока едут, почитай целые сутки без дела сидеть.
– Смотря в чем, – осторожно отозвался Борис.
Рослый, широкоплечий Земцов был старше всего на четыре года, но выглядел столь внушительно, что вместо исполнившихся двадцати пяти ему смело можно приписать все тридцать. По довольному виду и блестящим глазам стало ясно, что штабс-капитан слегка навеселе. Подтверждая эту догадку, он показал плоскую, не совсем полную бутыль коньяка:
– Предлагаю скрасить наш военный поход. А то пить в одиночестве, знаете ли, одна тоска.
– О чем речь, дорогой Мишель! – Сергеевский не замедлил достать два стакана, кивком приглашая Земцова присесть: – Милости прошу. Вы, как всегда, ко времени. Мне требуется разогнать хмурые мысли…
– Так давайте этим и займемся.
Он с готовностью наполнил стаканы ровно до половины и, заткнув бутылку пробкой, водрузил ее на столик.
– Что ж, – поднял свой стакан, – будем надеяться, наш с вами труд не пропал даром, и мобилизация прошла успешно. За победу.
– За победу, – эхом откликнулся Борис, чокаясь.
Отпив глоток, закусил шоколадом, который все тот же Земцов достал из кармана.
– Что-то нас ждет впереди, – вздохнул штабс-капитан. – О поражении Второй армии слышали?
Сергеевский поморщился:
– Еще бы. Наслышан уж.
Да, победоносные известия предшествующих двух недель вселяли уверенность и надежду на скорое окончание войны. Однако тяжкая неудача генерала Самсонова[7], о которой стало известно уже в поезде, посеяла зерна сомнений в собственные силы. А зная недостатки своих начальников, Борис и вовсе не был уверен, что на фронте удастся быстро переломить ситуацию к лучшему. К тому же командный состав корпуса лишился двух наиболее опытных офицеров Генштаба. Полковника Фалеева оставили в Гельсингфорсе, а капитана Иванова отослали в Ивангород. «Не иначе потому, что фамилия у него созвучная», – посмеялся тогда Земцов.
Сегодня ему, похоже, не до смеха.
– И что думаете по этому поводу? – спросил Мишель, имея в виду поражение Самсонова.
– Что тут думать… Сколько мы с вами занимались доведением численности нашего корпуса до норм военного времени? Долго?
– Угу.
– И то не скажешь, что выдвигаемся на фронт укомплектованными всем и вся на сто процентов. Чего уж говорить о тех армиях, которые первыми вошли в Пруссию месяц назад?
– Зачем же их туда кинули раньше времени?
– Кто вам такое сказал? Просто, я думаю, мы упредили наступление германцев. Иначе воевали бы сейчас не в Восточной Пруссии и Австрии, а в России, где-нибудь под Петербургом…
– Петроградом, – поправил Земцов.
Действительно, три дня тому назад столицу переименовали, отказавшись от немецкоязычного названия. Пора привыкать к новому.
– И потом, – продолжал Борис, не отреагировав на замечание товарища, – не забывайте, мы помогаем союзникам – сербам.
– А я уверен, что дело здесь не только в сербах, – заговорщически прошептал штабс-капитан, снова вытаскивая пробку и наливая коньяк, хотя в стаканах его было еще достаточно. – Вспомните плачевное положение бельгийцев. Да и французы наверняка насели на Государя, умоляя о помощи.
Сергеевский усмехнулся. Грустно усмехнулся, ведь слова Мишеля вряд ли так уж далеки от истины. Чего только не сделает Россия-матушка ради своих союзников. Не посмотрит ни на какие трудности, пойдет на любые жертвы. В лепешку расшибется, а друзей из беды всегда выручит.
– И что эта Германия так за Австрию дрожит? – с горечью в голосе обронил Земцов после того, как отпил из стакана чуть ли не половину налитого. – По логике вещей австрияки первыми должны были объявить нам войну.
7
Битва при Танненберге (Вост. Пруссия) 26–30 августа 1914 г., в ходе которой 2-я русская армия генерала А.В. Самсонова, оторванная от 1-й армии на 125 км, была атакована с флангов 8-й германской армией Гинденбурга и попала в «котел». В результате русские потеряли по разным сведениям до 20 000 убитыми (из них 10 генералов), 90 000 пленными (из них 13 генералов), захвачено 230 орудий. Генерал Самсонов застрелился.