— Знал бы, что так влипну, облетел бы эту пл… поляну на…крыльях.
Подала голос Вальдивия, одна из ближайших подруг Кадур:
— Ты жалеешь, что спас нас? Или тебе все это так неприятно, потому что мы кажемся тебе уродинами, да?
Бедные девушки не могли понять его цивилизованных терзаний. В обычном обществе красавица всегда знает себе цену. Здесь же, в деформированном мире амазонок, им не на ком было поверять оселок своей внешности, и то, как воспринимаются они мужчинами, было для амазонок тайной за семью печатями.
— Вы прекрасны. Правда. Дело в другом… Ладно. «Если эти девушки действительно погибнут из-за моих комплексов — как я смогу с этим жить?» — подумал он. — Алексей обреченно махнул рукой. — Не дать же вам в самом деле убить себя.
— Так ты согласен?
— Ну…да. Что мне остается…
Мгновенно повеселевшие и оживившиеся девушки затеяли танцы и песни. Полные дикой грации движения танцующих амазонок, их мелодичные песни совершенно очаровали Алексея, и он забыл про усталость. И когда Инвара, еще одна подруга Кадур, предложила ему спеть что-нибудь из песен его родины, он неожиданно для самого себя согласился. Выбрав в богатой коллекции Кадур один из струнных инструментов, он сумел перенастроить его под звучание, весьма близкое к звучанию гитары. Затем, воспользовавшись помощью Сан Саныча, который транслировал текст перевода весьма высокого уровня, запел.
Его глубокий и сильный голос под чарующие звуки гитары заполнил весь будуар принцессы, через открытые окна вырвался наружу и поплыл в прозрачном воздухе над дворцовыми парками и улицами дремлющей столицы. В переложении на язык амазонок прозвучали: «Очарована, околдована…», «Не жалею, не зову, не плачу…», «Снова замерло все до рассвета…», «Гори, гори, моя звезда…».
Слушателей у Алексея было много больше, чем тридцать девушек в покоях Кадур. Сотни и сотни женщин на улицах, в парках, у раскрытых окон домов, впервые столкнувшись с очарованием романса, не могли понять, почему они испытывают непривычное жжение в глазах, а на душе у них поселяется такая чистая и светлая грусть…
А многие девушки из свиты принцессы начали, кажется, понимать, что означает это странное слово — любовь…
Глава десятая
Утром Алексея принимала Светлая королева-мать.
— Я уже знаю, что ты согласился исполнить свое предназначение и соблюсти тем самым наш закон, Ричард. Не возражаешь, если я буду так тебя называть? — Алексей утвердительно кивнул. — Отлично. Кстати, можешь меня тоже называть по имени. Меня зовут Ингрид. Мне будет приятно — давно меня никто так не называл. Твой отказ, не скрою, поставил бы меня в очень, очень затруднительное положение.
— Зато теперь я попал в такое положение.
— Я кое-что знаю о ваших обычаях. Ничего, это не смертельно. Но перейдем к более важным темам. Я пригласила тебя, чтобы поговорить о другом. Ты знаешь, что с востока на нас надвигается очень серьезная угроза? Я имею в виду нашествие цзунов. Говорят, их больше, чем песчинок в пустыне. Уже пали Ургения и Турингия. А это были далеко не слабые государства. Сейчас на этом месте выжженная пустыня. Через три года цзуны могут быть здесь. Противостоять им поодиночке не может ни одно государство. Объединиться же мешает шлейф застарелых обид. Не скрою, Ричард, мне страшно за Амазонию и будущее моих сестер.
Королева какое-то время молчала, задумчиво глядя на Алексея.
— Мне кажется, ты из тех людей, с которыми лучше говорить открыто.
— Ты не первая, кто пришел к подобным выводам.
— Но я совсем не знаю тебя. Где гарантия, что этот разговор останется между нами?
— Если тебе достаточно моего слова, я его даю.
— Хорошо, — решилась королева. Вчера я внимательно слушала твой рассказ. Кое о чем мне приходилось слышать и раньше, и все совпало. Поэтому думаю, что и все остальное соответствует истине. В частности, твой рассказ о Баграме и великой империи. Скажи, как ты думаешь, в наше время такое возможно осуществить?
Алексей был озадачен.
— Воссоздать аналог империи Баграма в наше время? Я так понимаю, инициатором процесса должно стать государство Амазонок? Честно говоря, рассказывая о Баграме и его империи, я не имел в виду подобного поворота событий.
— А что ты имел в виду? Какую цель ты преследовал этим рассказом?
— Просто хотел подчеркнуть преимущества жизни в крепком большом государстве.
— Ты был убедителен. Я прониклась. Что дальше? Ты согласишься помочь мне в этом?
— Это довольно неожиданно для меня. Хотя в принципе я не нахожу причин, почему это не могло бы получиться сейчас. Однако вижу и немало проблем. Мне кажется, за Амазонией не пойдут страны с традиционно мужским правлением. Несмотря на распри, они объединятся и разобьют вас. Во всяком случае, не пойдут без серьезных реформ внутри самой Амазонии в отношении уравнивания прав мужчин и женщин. А подобные реформы встретят, без сомнения, бешеное сопротивление значительной части твоих подданных, на преодоление которого потребуется время. Во-вторых, нужна серьезная реформа вашей армии. Доблесть амазонок общеизвестна, но этого мало, чтобы противостоять цзунам.
— Все это очевидно. Но нам необходимо это сделать, если мы не хотим затеряться в истории как забавный парадокс. Так ты поможешь нам? Твои знания очень нужны амазонкам.
— Затрудняюсь ответить однозначно, Ингрид. Я к этому не готов. Есть кое-какие проблемы, которые мне нужно решить. Мне нужно подумать, и мне нужно время.
— Что ж, думай. С другой стороны, что ты теряешь? Здесь у тебя будет три десятка красивых жен, которые уже сейчас почти все поголовно — я же вижу! — влюблены в тебя, куча детей. Здесь будет твой дом. А какая цель!
— Кстати, о детях. Я наслышан, что вы убиваете часть новорожденных мальчиков…
— Мной уже подготовлен указ об отмене такой практики. Гарантирую, что твои дети, какого бы пола они не были, будут в полной безопасности.