— Похоже, я чего-то не понимаю. Я помог вам, оказавшись в нужное время в нужном месте. Теперь мы собираемся отправиться каждый своим путем. В чем проблема?
— Ну да, ты же чужеземец и не знаешь наших обычаев… — Кадур вдруг стала на колени, и все девушки последовали ее примеру.
— Лучше убей нас, но не отказывайся от нашего гостеприимства.
Растерянный и обескураженный Алексей наклонился и легко поставил Кадур на ноги.
— Ну-ну, не надо, в самом деле. Я что, спасал вас, чтобы тут же убить? Ладно, я согласен. — Среди амазонок пронесся облегченный вздох. — Но кто-нибудь может объяснить мне, что все это значит?
— Ты все узнаешь в свое время. А пока поспешим — во дворце, наверное, уже волнуются.
Глава восьмая
Прием был великолепен.
Они не успели проехать и полчаса, как им встретился дежурный разъезд. Узнав новости, возбужденные амазонки помчались в город, оповещая всех на пути. За воротами столицы их встречала уже тысячная толпа.
Столица представляла собой укрепленный каменными стенами город с населением около пятидесяти тысяч человек. Называлась она Дармелон.
Жительницы приветствовали свою чудом спасшуюся принцессу и ее освободителя. Они жадно рассматривали Алексея, комментируя его рост, вооружение и коня. Мужчин видно не было.
Во дворце Алексея сразу провели в отведенные покои, доставив туда же его дорожный мешок. Он едва успел снять доспехи и переодеться в некое подобие камзола, как его пригласили на пир.
Едва Алексей вошел в зал, все взоры устремились на него, и в огромном помещении повисла мертвая тишина. Не менее трех сотен пар глаз изучали его — кто с восхищением, кто с опаской, а некоторые — с недоумением и плохо скрываемой враждебностью. Три сотни женщин и ни одного мужчины.
— Сюда, Ричард! — Голос принцессы Кадур разорвал тишину.
Алексей поклонился всем общим поклоном и направился на указанное место рядом с принцессой. Кадур приветливо улыбнулась ему.
— Королева-мать уже все знает. Сейчас она сама будет здесь.
Трижды гулко ударил барабан, и в залу вошла правительница, сразу направившись к своему месту во главе стола. Все амазонки приветствовали ее.
Это была потрясающей красоты женщина примерно сорока лет. «Какова же она была в молодости?» — мелькнула у Алексея мысль.
Жестом королева-мать усадила всех, но сама осталась стоять. Ее взгляд впился в Алексея, оказавшегося от нее буквально в трех шагах.
— Сегодня, надо признать, необычный день, — начала она. — За нашим столом впервые находится мужчина. Причем, судя по рассказу принцессы, мужчина столь странный, что мы решились на подобное нарушение наших традиций. Мужчина, оказавший неоценимую услугу нашему дому. В то, что мне поведала принцесса, трудно поверить: он один изрубил сотню работорговцев. Но и не верить невозможно: в наших подземельях готовятся к беседе с палачом десяток уцелевших из них. Все это с трудом укладывается в голове. Что ж, наша благодарность будет соответствовать содеянному. — Она обратила свой взор прямо на Алексея. — Скажи, мужчина, чего ты желаешь, и ты получишь все, что в состоянии представить твое воображение. — В ее взгляде явственно читалась брезгливость. Конечно, после того, как выполнишь предназначение.
Алексей насторожился. «Интересно, что она имеет в виду?» — подумал он, поднимаясь со своего кресла. Его густой сильный голос, привыкший перекрывать шум волн и усиленный акустикой зала, пророкотал над собравшимися, подобно грому, вызвав невольное перешептывание в зале. Лишь Кадур с подругами сидели невозмутимо и гордо, как бы выражая всем своим видом: «А что я вам говорила?»
— Я благодарю королеву — мать за высокую оценку моих действий, хотя и выраженную весьма своеобразно. — Перешептывание за столом мгновенно стихло. — Королева даже не потрудилась назвать моего имени. Меня зовут Ричард Львиное Сердце, и заверяю вас, это имя хорошо известно во многих странах. Я не знаю, о каком предназначении говорила королева. Мне кажется, я выполнил свое предназначение во время схватки у озера, хотя в этом для меня и нет особой чести. Любой рыцарь в моей стране пришел бы на помощь дамам, попавшим в беду. Что касается награды, ее я уже получил сполна в виде улыбок спасенных девушек. Другой мне не нужно. Кроме того, — Алексей улыбнулся, — девушки рассчитались со мной и за своих обидчиков, загнав меня в озеро, как перед этим загнали их самих. Мне пришлось спасаться таким образом от их прелестей, которых для одного мужчины оказалось слишком много.
Среди собравшихся за столом амазонок, уже успевших узнать все подробности происшествия у озера, послышались прысканье и смешки. Не смогла сдержать улыбки даже королева-мать, нахмурившаяся было при первых фразах Алексея.
— Наверное, принцесса Кадур говорила Вам, Великая королева-мать, что я — странствующий рыцарь, изучающий искусство боя у разных народов. Если мне будет позволено делать это и у вас, я буду очень признателен. Я закончил. — Алексей коротко поклонился королеве-матери и сел.
— А ты дерзок, рыцарь. И верно ли я поняла: ты отказываешься от золота? — Ответ Алексея явно удивил королеву. — Впервые встречаю такое. Обычно все мужчины, которых нам удается захватить на наших землях, оказываются здесь именно из-за него.
— Но не я. Мои наставники были мудрыми людьми, и я стараюсь не забывать их уроков. Они учили меня всегда помнить, что власть и богатство недостойны внимания рыцаря. Лишь слава и любовь при жизни способны оставить добрую память о рыцаре после его смерти. Ведь там, за гранью, всем нам уготована яма одного и того же размера — и королю, и бедняку. Золото и власть там не нужны.
— Слава и любовь… И ты хочешь добиться славы, выведав у амазонок их военные секреты?
— Я никогда ничего не беру просто так. Взамен я делюсь своим искусством. — Голос Алексея был холодным: его уязвило выдвинутое обвинение. — Кроме того, я ведь не настаиваю. Можете и дальше носиться со своими секретами. Я обойдусь.
В зале повисла мертвая тишина.
— Ты действительно дерзок. Не боишься, что я прикажу бросить тебя в подземелье к остальным волосатикам? Несмотря на твои заслуги.
— Нет, Светлая королева-мать, не боюсь. — Возмущенно-негодующий шум пронесся над столами. — Это лишь кажется, что правители вольны делать все, что захотят. На самом деле умный правитель старается не делать того, чего не одобряет большинство его подданных. В противном случае это плохой правитель. Бросить в темницу спасителя принцессы прямо из-за пиршественного стола, накрытого в его честь — такое вряд ли одобрили бы рядовые амазонки. Из того, что я успел увидеть у вас, у меня сложилось впечатление, что ты относишься к умным правителям. — Шум за столом смолк.
— А ты ко всему еще и умен. Действительно, ты странный мужчина. А если бы на моем месте оказался неумный правитель, ты рискнул бы повторить свои слова? — Королева ожидала ответа с явным интересом.
— Возможно. Мастера боевых искусств трудно упрятать в темницу против его воли.
— А не слишком ли ты переоцениваешь свое воинское мастерство?
Алексей лишь молча пожал плечами в ответ.
— Может быть, ты что-нибудь продемонстрируешь нам прямо здесь и сейчас?
— Почему бы нет? — Алексей бросил взгляд на уставленную яствами столешницу. — Возможно, будет немного шумно. Он взмахнул рукой, и шестисантиметровая доска из камень-дерева треснула под его ударом, как щепка, обрушив на пол часть посуды и блюд. Изумленное «а-ах!» пронеслось над залом, а Кадур с подругами еще выше вскинули подбородки все с тем же выражением «ну что я вам говорила?» на лицах.
Зрелище для тех, кто никогда не слышал о технике каратэ, действительно было шокирующим. Проняло даже королеву — мать. Она удивленно покачала головой.
— Впечатляет. А еще? Только оставь стол в покое, а то мы останемся голодными.
Алексей оглянулся. Время для него вновь замедлило свой бег, как и в момент схватки у озера. Он сделал неуловимое для амазонок движение руками, и стоявшая шагах в десяти у деревянной стенной панели девушка — прислужница из рабынь вдруг оказалась оконтуренной десятком метательных лезвий. С коротким треском они почти одновременно вонзились в твердый материал панели буквально в сантиметре от линий ее тела. Девушка не сразу поняла, в чем дело. Когда же она осознала, что произошло, вдруг страшно побледнела и начала оседать на пол. Внизу под ней расплылось влажное пятно. Однако искусно брошенные лезвия надежно пришпилили концы ее хитона к панели, и она лишь повисла на лезвиях, как бабочка в гербарии.