– Я не могу тут сидеть и ничего не делать. – Белочка стёрла со щеки слезинку. – Как подумаю, что они где-то там в подземелье… В одном ботинке… И дети без игрушек…
– Так. Слушайте.
Толстый положил ладони на стол и тоже встал.
– Ты, Профессор, особенно внимательно слушай. А то развыступался. Они не вернутся, мы в это не верим. Спорить будете?
Он смотрел на гномов. Те молча блестели отражением пяти свечей в глазах.
– Сами они ушли, или не сами, мы не знаем. Так? Но! – Толстый многозначительно вытянул указательный палец. – Еда там.
Он медленно опустил руку, показал вниз. Пошевелил пальцем для убедительности.
– Нам сюда снежные гномы замороженных зайцев таскать не будут, они ушли на север. Жрать нечего. Надо идти за едой. Вот всё, что я хотел вам сказать.
Он выдохнул, хлопнул ладонями по столу и сел обратно на лавку. Белочка, глядя на него, тоже села.
Вдруг Малыш захихикал.
– Ты чего?
– Профессор, учись у Толстого речи произносить.
В комнате стало светлее. Это Профессор покраснел и надулся.
– Я… Вы…
– Профессор, – Белочка сжала его запястье, – вот только не надо сейчас спорить и доказывать, что Толстый неправ, потому что это он сказал, а не ты.
– А чего он?.. обиженно воскликнул Профессор. – А?
– А это я брюквой объелся. Ты же всё бухтел, что я от брюквы глупею, вот я так поглупел, что с другой стороны вышел. Поумнел, то есть.
Толстый довольно скрестил руки на груди.
Через полтора часа гномы были готовы отправляться. Белочка предложила подождать до утра, когда рассветёт, но над ней посмеялись. Нервно посмеялись. Они же идут в подземелье, где не рассветёт никогда. Гномы собрали все свечные огарки, какие смогли найти. Толстого нагрузили брюквой, набили полный рюкзак. Он ходил по дому в прострации и стукался об углы. Мало того, что опять есть брюкву, так ещё и сырую. Развести костёр в подземелье вряд ли получится. Да и дров с собой не унести.
Толстый предложил съесть всю брюкву сейчас и тихо умереть в страшных судорогах, чтобы долго не мучиться, и его отправили на крыльцо остыть.
Белочка прихватила два клубка шерсти, больше не нашла, чтобы разматывать, и по нитке выбираться назад, если заблудятся.
Профессор придумал ставить свечи в стеклянные стаканы, где их не задувал сквозняк, и капавший воск не обжигал руки.
А Малыш написал записку. Если кто-то придёт, будет знать, где они.
Толстый топал ногами и требовал написать неправду. Что они пошли в лес шишки собирать, цветочки, лютики, хоть крокодилов с кустов, и пусть их там в лесу ищут. На тот случай, если записку прочитают те, кто увёл куда-то всю деревню. Но Белочка сказала, что чудовища сначала их в подземелье съедят, а потом уже записку прочитают. А когда весной сюда придут гномы из Новой деревни, будут хоть знать, что с ними случилось. Белочка всхлипнула.
Гномы по колено в снегу дошли до дома Митрофана, спустились в погреб, шагнули через дыру в стене дальней кладовки и углубились в подземелье.
Шли не пригибаясь: тот, кто вырыл этот подземный ход, рассчитывал на кого-то повыше, чем малолетние гномы. Пол относительно ровный, но с потолка свисали несбитые глыбы глины и камни, гномы боялись их задеть, чтобы не завалило.
Они успели дважды остановиться и погрызть твёрдую сырую брюкву, прежде чем погасла последняя свечка, и они остались в полной темноте.
Белочка схватила за руку Профессора. Малыш схватил Толстого за лямку рюкзака. Толстый бросил тяжёлый рюкзак на землю.
– Всё, пришли.
Малыш, рухнувший вместе с рюкзаком, набитым брюквой, поднялся и отряхивался на ощупь.
– Мамочка! Страшно как! Темень какая! Мы назад дорогу не найдём. Я своих рук почти не вижу! И не чувствую! Мои руки зелёные! Всё, я умираю! – причитала Белочка, сгибая колени.
– Гм. Белка. Во-первых, это моя рука, ты её чувствовать и не должна. Во-вторых, почти не вижу, это ещё не совсем темнота. А зелёные у тебя не только руки.
Профессор говорил спокойно только потому, что удивился больше, чем испугался.
Гномы посмотрели друг на друга, вернее, на страшные зелёные морды, и дружно заорали. Белочка пыталась бить кулаками по неожиданным чудовищам. Чудовища тянули к ней зелёные лапы. Белочка бросилась бежать, чудовища поймали её за ногу.
– Тихо! Тихо! – орал Профессор, с трудом перекрикивая визг Белочки. – Держите её, пока она в землю не зарылась, она не Белка, а кротиха какая-то!
Белка орала. С потолка начали падать мелкие камни.
– Тихо, сейчас всё рухнет! Толстый, доставай брюкву, будем рот затыкать.
Угрозой заткнуть рот брюквой можно успокоить даже ревущего льва. Белочка затихла, и только мелко тряслась, прижавшись спиной к глиняной стенке.