– Вы будете смеяться, дорогие мои, но и у меня пусто. – Ашот улыбался, но не шутил.
– А граната?
– Так ведь учебная. – Ашот продемонстрировал лимонку еще раз.
Только сейчас заметив, что та выкрашена в черный, а не, как положено, в зеленый цвет, Данила выругался сквозь зубы. Сколько нервов потрачено из-за муляжа!..
– А чего тогда пузом накрыл?
– Так я сначала прыгнул, а только потом…
Дан быстро выглянул из-за ствола. Увиденное ему не понравилось. Враги – десятка два человек с «калашами», – не опасаясь больше за свои жизни, в полный рост шли к поваленному тополю. И с патронами у них проблем не было.
– Что там? – Мариша дернула его за рукав.
– Готовьтесь, сейчас будут гости.
Дан вытащил из ножен «Катран-45»[2]. Серейторная заточка, рукоять из наборной кожи с латунными вставками, пила по металлу, дереву и кости… Последнее особо важно, ибо Данила как раз собирался пилить ребра. И резать мясо. Точнее – сразиться в рукопашной с парнями в хаки, что приближались к тополю.
– Понял, брат. Покажем сволочам, кто мы, а кто тварь дрожащая. – Ашот вытащил из кармана мультитул, прикидывая, чем бы ему испугать автоматчиков – пассатижами, пилкой для ногтей или открывалкой. Пальцы его при этом заметно подрагивали.
– Всё плохо, да? – Мачете Мариши длиной лезвия мог дать фору римскому гладиусу.
Ответить Данила не успел, в этом уже не было надобности – однокашники сами увидели первых вооруженных врагов.
Один из них – загорелое лицо изрезано морщинами – осклабился, глядя на Маришу. Другой, совсем мальчишка, с интересом наблюдал за Ашотом. Из груди третьего сочилась кровь, но он даже не пытался ее остановить.
Четвертого Дан присмотрел для себя. У того была расстегнута верхняя пуговица кителя, рукава закатаны выше локтей, а брюки выпущены поверх сапог.
Головы врагов прикрывали каски с нарисованными под трафарет звездой и скрещенными серпом и молотом черного цвета. Данила уже где-то видел подобное. Вот только где?..
Мариша подобралась. Ей не нравилось, когда на нее наводят ствол. Ашот наконец определился с ассортиментом мультитула – он будет сражаться штопором. Данила крепче сжал рукоять «катрана». Миг – и он бросится на автоматчика и вскроет ему горло. Ну, или получит очередь в живот, если автоматчик окажется резвее.
Но ничего этого не произошло.
Люди в униформе внезапно потеряли к доставщикам интерес. Не потрудившись даже расстрелять беззащитную, в общем-то, троицу, они двинули к дороге, до которой от тополя было рукой подать.
– Эй, а куда это они?.. – Мариша растерянно захлопала глазами.
Вторая группа бойцов покинула горящий Северный и, добравшись до шоссе, подобием колонны направилась в сторону Москвы.
– Чего-то я не понимаю, братишка. Они же раненых оставили.
Из пролома в стене форпоста как раз выполз один, опираясь на локти. Лицо его обуглилось, ноги отказали. Следом волочились внутренности. Мыча что-то невразумительное, раненый из последних сил старался догнать своих. Получалось у него неважно.
На дорогу из лесу выбрался шестиколесный вездеход, на крышу которого нагрузили мешки и ящики, стянув веревками. Стальные щиты до половины прикрывали колеса. Единственная дверь располагалась в кормовой части, окна по бортам были заварены жестью. Стекло слишком непрактично на Территориях: от комаров защитит, но и только, а нужно, чтоб ни один зомбак не проник в салон.
Окно-решетка справа от водителя распахнулось, из него по пояс высунулся человек в форме. Одной рукой он придерживал на голове фуражку, а второй поднес мегафон ко рту:
– Рота!!! По три!!! Ста-а-ановись!!!
Скопление людей за считаные секунды преобразилось в походную колонну, разбитую на три взвода.
– А этот голосистый у них командир. – Ашот сделал вполне логичный вывод. – Что-то серьезное затевается, как думаешь, брат?
Дан не ответил. Его внимание привлек тот же знак, что был нарисован на касках, – знак выделялся черным пятном на камуфлированной двери вездехода.
– Звезда, серп и молот. Этот знак… Я где-то его видел… – пробормотал Дан.
Мариша его услышала.
– Конечно, видел. Это герб Ленинграда.
– То есть ты хочешь сказать…
– Я-то, может, и не хочу, любимый, но что есть, то есть.
– Эти люди – солдаты Ленинграда? То есть ленинградская армия напала на московский форпост? А это значит, что… – Данила замолчал, прикусив нижнюю губу. Возможные последствия конфликта заставили его сердце тревожно забиться.
– Это значит, что война началась, – закончил вместо него Ашот. – Война между Питером и Москвой.