В период подготовки к решающему наступлению меня и воентехника 1 ранга В. Завидонова направили в город, где на заводе устанавливалась дополнительная броня на наших танках. Мы должны были принять машины и получить десяток танковых двигателей.
Город, в который мы вскоре прибыли, был затемнен. На предприятиях работа строго регламентировалась Нас, фронтовиков, было просто отличить в уличной толпе по полушубкам и ватникам, перетянутым снаряжением, и ленинградцы при встречах заводили с нами беседы, расспрашивали о войне. Мы пробовали отшучиваться. Рассказывали не о боях, а о том, как при таких страшенных морозах фронтовую баньку устраиваем: прорубаем лед на озере, сверху брезент натягиваем, двигателями под ним воздух нагреем — вот и мыться можно. Другие случаи фронтового быта вспоминали. Наши собеседники, мастеровые, рабочие, шутливого тона не принимали. Послушают, поулыбаются из вежливости, а все ж потребуют: «Вы нам о войне, о войне расскажите, сынки». Ответы были короткими и честными: воюем, выполняем приказ.
* * *
Боевые действия на Карельском перешейке явились для нас, красноармейцев, командиров и политработников, серьезным испытанием. Мы его выдержали. В тяжелых условиях, в жестоких боях советские воины проявили мужество, стойкость, героизм. Наша 39-я отдельная легкотанковая бригада за боевые заслуги была награждена орденом Ленина. Комбриг Д. Д. Лелюшенко удостоился звания Героя Советского Союза, высокими наградами отметила Родина подвиги многих красноармейцев, командиров и политработников.
* * *
В те годы, когда советским воинам пришлось участвовать в сражениях против мирового империализма и реакции, против фашизма в Испании, на Халхин-Голе, в Финляндии, наша страна переживала сложный и напряженный период своего развития. Темпы социалистического строительства достигли высокого уровня, требовавшего большой трудовой активности народных масс, крупных капиталовложений в промышленность, транспорт, сельское хозяйство.
Все более обострявшаяся международная обстановка вынуждала Страну Советов проявлять первостепенную заботу об укреплении своей оборонной мощи. Коммунистическая партия и Советское правительство неуклонно и твердо проводили миролюбивую внешнюю политику и вместе с тем делали все для того, чтобы защитить мирный, созидательный труд народа, государственные интересы социалистической Родины.
Империалисты не упускали малейших возможностей для разного рода политических и военных провокаций против СССР. В плане общей подготовки реакционных сил к большой войне проводилась, так сказать, разведка боем то на западных, то на восточных наших рубежах.
Тучи военной грозы в конце тридцатых годов сгущались. Неизбежность нападения на нашу страну становилась все более очевидной. Мы, военные, чьей профессией стала защита Родины, готовили себя к бою в любой день и час.
Боевые действия на Карельском перешейке к весне 1940 года прекратились. Как известно, 12 марта был подписан мирный договор.
Там, в районе боевых действий, вручили мне телеграмму, которая дошла лишь на пятые сутки. Жена сообщала: «Поздравляю с сыном. Телеграфируй имя». По моему желанию, по советам товарищей решено было назвать первенца Виктором.
Нужны грамотные кадры
В числе других участников боевых действий в начале мая 1940 года меня послали на курсы по подготовке в военную академию. Все лето мы напряженно занимались, готовясь к вступительным экзаменам, а с 1 сентября я стал слушателем первого курса командного факультета Военной академии механизации и моторизации РККА, ныне Военной академии бронетанковых войск имени Маршала Советского Союза Р. Я. Малиновского.
На курсе нас было около сотни командиров, в числе которых — 21 Герой Советского Союза и 70 орденоносцев. Вместе с другими был удостоен боевой награды — ордена Красной Звезды — и я. Награды нам вручали в Кремле.
В академии мы вновь встретились с Евгением Лысенко. Выглядел он совсем юношей, в новой коверкотовой гимнастерке, на которой сиял золотом орден Ленина. Иногда мы вспоминали с ним боевые эпизоды советско-финлядской войны, но больше говорили и думали об учебных делах.
На учебу все мы, молодые командиры, набросились, я бы сказал, с жадностью. Планирование маршей танковыми частями, порядок проведения рекогносцировок, организация боя, техническое и тыловое обеспечение, устройство нолевого быта — все, казалось бы, не только знакомо, но и на практике испытано. И вместе с тем все ново, ибо как-то по-иному воспринимаешь известный тебе вид боевых действий, когда под него подведен фундамент военной теории. Лекции в академии читались на высоком уровне, практические занятия проводились очень квалифицированно. Преподавателям, как они сами говорили, было легко и интересно с нами работать. От общения с нами они тоже могли что-то перенять, почерпнуть, потому что не все из них имели боевой опыт.