- Смотри, смотри, ребята! Поймали!..
Все подняли головы вверх, отыскивая самолет. Вместе со всеми я стал наблюдать, как большой двухмоторный "юнкерс", не жалея завывавших от натуги моторов, спешил на запад и как сзади и справа от него мчались, постепенно догоняя фашиста, наши истребители. Рядом с этим стервятником они были похожи на двух юрких стрижей.
Затаив дыхание, все ждали, что будет дальше.
Вот наши "яки" позади немца перешли справа налево.
- Ну что же они не стреляют?!
- Это кому невтерпеж? - не поворачивая головы, спросил Муравьев. Забыл, что звук запаздывает?
Истребители уже слева пошли на "юнкерса" в повторную атаку, а с высоты только теперь донесся звук первых очередей, напоминавший конский храп.
И вдруг фашист задымил!
- Ура-а! Молодцы, ребята! - ликовали на стоянке. - Так его, гада!
- Ведущий пары теперь спокойно может сверлить дырку под орден, заметил Муравьев.
- Гляди, гляди! - закричал кто-то. - Парашютисты посыпали. Раз, два, три... четыре! А вон и пятый повис!
Покинутый экипажем бомбардировщик еще некоторое время продолжал лететь по прямой, а затем окутался белым облаком дыма и взорвался в воздухе.
Вскоре на аэродром возвратились "яки" наших соседей. Над стартом они сделали изящную "горку" и, разойдясь веером в стороны, стали заходить на посадку.
- Пошли, ребята, сходим к ним, а? - предложил Муравьев. - Интересно, кому удалось немца так красиво срезать. Видно, дядя будь здоров!
- Да неудобно как-то, - слабо возразил я. - Мы ж не уличные зеваки...
- Пойдем! Может, еще корешком окажется, - настаивал Муравьев. - Чем черт не шутит.
Как в воду глядел Муравьев!
Стоявший неподалеку от нас командир эскадрильи Панкратов поддержал предложение Андрея, и мы пошли на стоянку к соседям.
У самолетов мы увидели группу девушек. Они, словно ласточки на проводе, рядком сидели на баллонах сжатого воздуха.
- Эй, курносые! - крикнул Муравьев. - А где же ваши мужчины?
- А нам и без них неплохо! - И все разом весело рассмеялись.
Возле штабной землянки, у стола руководителя полетов, стояла женщина лет тридцати пяти. В руке у нее был микрофон. На ее гимнастерке красовался орден Ленина. Прищурив глаза, она с любопытством поглядывала в нашу сторону.
- Это кто, врачиха, что ли? - сказал Муравьев. - Ты гляди, в петлицах две шпалы...
Мы на него зашикали:
- Какая тебе врачиха! Ослеп совсем? Петлицы-то голубые, а у медиков зеленые...
В это время подошла машина. Из кузова спрыгнули две девушки в гимнастерках и брюках со шлемофонами на голове. Одна, что была поменьше ростом, показалась мне знакомой. Она подошла к женщине-майору и, стрельнув на нас черными глазами, взяла под козырек.
- Товарищ майор! Лейтенант Зуева и младший лейтенант Петрова задание выполнили. В воздушном бою сбит самолет противника "Юнкерс-88".
Если бы она и не назвала своей фамилии, я по голосу узнал бы свою землячку. Да, это была Катя Зуева, мой первый инструктор.
- Видал? Вот так курноска! - восторженно прошептал Муравьев. - И сама-то с кнопку, а смотри, какую махину завалила.
Майор отбросив субординацию, ласково, совсем по-матерински стала обнимать девушек по очереди, целуя их в щеки. Затем, искрясь улыбкой, долго пожимала им руки и приговаривала:
- Да, все, кто был на аэродроме, любовались вами! Поздравляю вас, мои умницы. И дальше так действуйте. Война кончится, самых лучших женихов вам найду!
Тут, подзадориваемый нами, к майору подошел капитан Панкратов.
- Товарищ майор, разрешите? Мы, как говорится, ваши соседи... От имени коллектива нашего полка пришли поздравить ваших героических девчат. Правда, цветов не успели набрать. Но ничего! Вечером два букета в обхват - за нами. Молодцы, девчата!
Я поспешил подойти к Зуевой:
- Здравствуйте, Катя!
Она взглянула на меня, и глаза ее распахнулись от удивления и радости:
- Денисов! Сережа! Вот так встреча!..
- Очень рад за вас, Катя, - я скосил глаза на алевшие на высокой Катиной груди два ордена. - Поздравляю от души!
- Вы как здесь очутились, Сережа?
- Да вон на той стороне аэродрома вашего стоим. Получили новые "яки", летим на фронт. А вы, Катя, как к истребителям попали? - в свою очередь спросил я. - Вы же на У-2 летали.
- Узнала от подруг, что формируется новый истребительный полк, написала рапорт. Ждать пришлось долго, но повезло. Затем нас послали в глубокий тыл, на Волгу. Пришлось переучиваться. Потом получили новые машины - и сюда.
- Значит, вы тоже в "Копай-городе" были? - спросил я, назвав известный большинству летчиков запасной учебный полк, место расположения которого мы в шутку называли "Копай-городом".
- Да.
- Ну и дела! Выходит, это мы после вас в той землянке жили. Помню, как однажды, выгребая из печки золу, ребята обнаружили там обгоревшие щипцы для завивки волос.
- Нашлись?! - Катя всплеснула руками и рассмеялась. - А мы перед отлетом всем полком их искали. Они ведь одни у нас на всех девчат были...
Не пришлось нам вечером вручать девушкам цветы. Как только инженер полка доложил командиру о готовности самолетов к вылету, за нами прибежал посыльный. В тот же день мы улетели ближе к фронту.
После этого я не встречал уже своего первого инструктора. Лишь в конце войны, когда наш полк стоял под Берлином, я прочитал в газете указ о присвоении особо отличившимся летчикам звания Героя Советского Союза. Среди них была и Катя Зуева.
Николая Стрелкова я встретил после войны в Москве, на параде Победы.
Николай и Мыколка
В январе 1942 года, догоняя наступавшие войска, наш полк перелетал за Северский Донец, ближе к фронту. Через полчаса мы уже подходили к месту посадки - селу Макаров-Яр. Это село было знаменитым: здесь родился легендарный герой гражданской войны Александр Яковлевич Пархоменко.
На заснеженном поле заметили дым горевшего костра и лежавшее рядом черное посадочное Т. Над аэродромом я распустил группу и стал снижаться первым.