В этот день боевых вылетов не было. Мы очищались от снега, валившего два дня подряд. По взлетной полосе, пуская в стороны белые струи, похожие на пушистые усы, ходил снегоочиститель. На стоянках, разгребая рулежные дорожки, работали техники, летчики, девушки-оружейницы… У своего самолета с девятью красными звездами на борту неутомимо орудовал лопатой комиссар Круглов.
К концу дня комиссар зашел на нашу стоянку. Меня недавно назначили на должность командира эскадрильи, и он осторожно, ненавязчиво и тактично старался помочь мне.
– Ну как, откопали свои самолеты? – весело спросил Круглов.
– Выруливать можно, товарищ майор. Только как бы за ночь еще не подсыпало…
– Не должно! – уверенно сказал Круглов, оглядывая небо. – Ветер начинает разгонять облака… Ну, как твоя молодежь осваивается?
Комиссар имел в виду прибывшее недавно пополнение.
– Пока нормально, – сказал я. – Стараемся быстрее ввести ребят в строй. Сейчас с ними Рябов занимается.
– Может быть, сходим? – полуутвердительно спросил Круглов.
Вскоре мы открыли дверь в землянку, где занимались летчики. Все дружно встали.
– Сидите, товарищи, сидите, – усадил их майор. – Как настроение? Грызете науку?
– Да вот, товарищ майор, изучаем по карте район боевых действий, – ответил мой заместитель Рябов.
У каждого пилота на планшете лежал чистый лист бумаги. На него ребята должны были по памяти нанести расположение крупных городов, узловых железнодорожных станций, направление шоссейных, железных дорог, рек… И все это – в радиусе двухсот километров.
Круглов придирчиво осмотрел землянку. Везде было чисто: пол подметен, шлемофоны и летные куртки аккуратно развешаны…
– Ты смотри, и елочка у вас! – радостно воскликнул комиссар.
– Под Новый год еще поставили, – сказал Рябов. – Уже осыпается, а выбрасывать жаль.
В это время кто-то щелкнул выключателем, и елочка вспыхнула разноцветными огнями.
– Ну, а это уж совсем отлично! Кто же так постарался?
– Девушки наши. Они и Деда Мороза сделали, и лампочки покрасили. А механик по спецоборудованию гирлянду из них спаял. Аккумуляторы искать не пришлось – самолетные под нарами храним, – улыбнулся Рябов, польщенный похвалой комиссара.
– Молодцы, по-домашнему устроились!
Вдруг Круглов наклонился к младшему лейтенанту Золотареву и стал разглядывать его лист. Золотарев встал.
– А у тебя неплохая зрительная память, – одобрил майор работу летчика. – И река Псел течет туда, куда надо, и Ворскла… Только вот неточность… От Кременчуга вверх разве одна железная дорога идет?
– Две, товарищ майор! Одна – на Полтаву, другая – на Ромны. Я не успел одну нарисовать.
– Ну-ну, продолжай, – сказал Круглов и повернулся к другому летчику, Харламову. Тот сидел, задумчиво грызя кончик карандаша. – А у тебя, Харламов, как дела?
Летчик смутился и густо покраснел. На его листе в центре был нарисован кружок, обозначавший наш аэродром, и несколько железных дорог. Поперек листа синим карандашом проведена жирная линия.
– Это что у тебя, Днепр?
Харламов молча кивнул головой.
– Хм… А течет он у тебя, кажется, не туда. На этом участке он течет с северо-запада на юго-восток. Вспомни-ка… А узловая станция Смела, разве она на левом, берегу Днепра? Подумай, Харламов!
Парень склонил голову над листом. Круглов помолчал немного, потом заговорил, обращаясь ко всем молодым летчикам:
– Слабое знание района, товарищи, страшная штука. У нас на Курской дуге был такой случай… Во время воздушного боя фашисты откололи от группы одного летчика, такого же молодого, как и вы, фамилию называть не буду. Откололи и давай гонять! С большим трудом ускользнул он от них. Район боевых действий этот летчик знал слабовато и где находился – не представлял. Над нашей ли территорией, над вражеской? Растерялся летчик. Кружится над одним и тем же местом, а уже бензин поджимает. Взял он тогда курс на восток и вскоре увидел аэродром. Обрадовался. Прошел над ним на бреющем полете и видит – стоят «яки». С опаской сел, подрулил на край стоянки, выключил мотор. Подзывает к себе шагавшего мимо механика, тихонько спрашивает его: «Слушай, дружок, это чей аэродром?» Механик улыбается: «Товарищ капитан, вы что, шутите? Свой аэродром не узнали?» – «Ты, парень, мне мозги не крути!» – не верит летчик. «Да точно! Вы только зарулили на другую стоянку. Вон он, ваш механик Филатов, сюда бежит…» Вот, друзья мои, как бывает, – закончил комиссар, скупо усмехнувшись. – Поразмыслите над этой историей, чтоб самим в подобную не попасть… Ну, не буду больше мешать. Занимайтесь своими делами. А ты, Денисов, проводи меня.
Мы вышли из землянки. Круглов жадно глотнул морозного воздуха и зашагал по тропинке.
– Вот что, Денисов, – говорил он на ходу. – Обрати внимание на Харламова. Не пускай его в воздух до тех пор, пока с закрытыми глазами рисовать не научится.
– Я и сам вижу: рановато. Шесть человек их прибыло. Так остальные ребята на лету все хватают, а Харламову приходится по нескольку раз объяснять. Так-то он неплохой парень, но…
– Денисов, – прервал меня Круппов. – Помнишь, ты вчера рассказывал о Гале Конончук?