Если бы рядовому советскому человеку сказали лет десять назад, что на территории его великой державы ость концентрационные лагеря, он плюнул бы в лицо сказавшему такое. Человека, рассказывающего о концентрационных лагерях на территории СНГ, посчитают вполне нормальным и хорошо осведомленным.
Нетрудно представить такой лагерь. Колючая проволока, вышки по углам, прожекторы. Нетрудно представить и узников, делающих подкоп под колючую проволоку. Их двое. Вот они пробрались под проволочное заграждение и поползли дальше. Они знают, что вся земля вокруг них усеяна минами. Одно неосторожное движение — и грохнет взрыв. Поэтому в руках у них сварочные электроды, которыми они ощупывают землю.
Первый из беглецов делает жест ползущему сзади — вперед нельзя, мина. Беглецы отползают в сторону, по-прежнему вспарывая землю электродами. Один из них — рослый, крепко сложенный, другой — менее мускулистый, но более проворный.
Что же подвигло их на побег? Что заставило рисковать жизнью, ведь достаточно сделать шаг в сторону — и взрыв искалечит или убьет. Боялись ли беглецы предстоящего расстрела, или пыток, или так велико было у них стремление к свободе? Очевидно, среди причин побега было и первое, и второе, и третье…
На вышке стоял охранник. Он то курил и отчаянно плевался с высоты, то усаживался, надевал наушники плейера и предавал свою душу демону тяжелого рока.
Когда беглецы пересекли половину заминированного поля, сзади послышался какой-то шум. Они оглянулись и увидели, что за ними увязался кто-то еще, тоже из пленных. Ему удалось подобраться к проволочному заграждению, и он, вытянув шею, смотрел на ползущих по минной полосе. Беглец, который был впереди, сделал жест догонявшему их пленнику, мол, уходи. Но каждому хочется свободы, каждому хочется сохранить жизнь. Пленник уже нырнул в лаз под проволоку, и его голова показалась на краю минной полосы.
— Назад! — прошипел один из беглецов.
Но что он мог поделать с чужой жаждой свободы? Третий беглец пополз по минному полю и, почти догнав первых, застыл в пяти метрах позади.
Двум первым ничего не оставалось, как перестать обращать внимание на увязавшегося за ними третьего, и они, все так же тыкая электродами в песок, приблизились ко второй линии проволочного ограждения. Надо было делать новый подкоп под проволоку. Беглецы стали разгребать землю заранее припасенными консервными банками.
Пока они это делали, охранник на вышке безмятежно предавался плейерному кайфу. Первый из двух беглецов подлез под проволоку, третий же не выдержал, сделал неловкое движение и… напоролся на мину, которую два первых беглеца обошли.
Глухую тишину ночи разорвал взрыв. Ослепительная вспышка осветила верхушки пирамидальных тополей. Несчастного перевернуло в воздухе, и он, нескладно сложившись, рухнул замертво.
Что последовало за взрывом, легко представить. Охранник сорвал наушники и пустил длинную очередь из автомата в то место, где взорвалась мина. В рядом расположенном селении залаяли собаки. Чеченцы из охраны лагеря гурьбой бросились к вышке, на ходу застегиваясь и перезаряжая оружие.
Двое беглецов успели пролезть под проволоку и изо всех сил бежали прочь. Кромешную тьму пронизывали красные и зеленые трассеры. Луч прожектора скользил по высокой траве. Беглецы упали, чтобы не попасть в сноп света, затем снова вскочили и благополучно скрылись в кустах, через которые проходила линия электропередач. Здесь один из беглецов подошел к столбу, отсчитал от него несколько шагов и принялись руками рыть землю. Он вырыл мешок, из которого достал оружие и радиопередатчик.
— Теперь пусть только сунутся… — пробормотал беглец, передергивая затвор автомата.
После допросов, дачи показаний и различного рода объяснений о его роли в ликвидации террористической группы и освобождении заложниц Бузуев первым же поездом уехал на юг. Он понимал, что если не получит объяснений от Терпухина, то может сойти с ума.