Это была небольшая, срубленная из елового тонкомера банька. Терпухин нащупал дверь и распахнул ее. Он чувствовал, что в пахнущей старым печным смрадом и сухим березовым ароматом темноте притаился человек.
— Полина? — сипло прошептал он. Его собственный шепот прозвучал в тишине, как гром.
Терпухин не ошибся. В темноте послышалась возня и какое-то всхлипывание.
— Юра… Юра, я думала, что тебя уже убили…
— Полина, что происходит?
— Это я должна у тебя спросить, что происходит? — шептала женщина. — Неужели это ты застрелил Хорхоева?
— Да нет же! — раздраженно прошептал Терпухин. — Это сделал тот, кого я привез из Чечни…
— Тогда кого же ты привез из Чечни, Юра? Убийцу?
— Я не имел представления, что Хорхоева убьют…
— Даже не знаю, кому верить. Из милиции пришли и говорят, что Терпухина наняли чеченцы, что ты — наемный убийца, сами хорхоевцы утверждают, что ты провокатор из ФСБ.
— Что менты конкретно требовали?
— Милиция приехала, — бормотала Полина, — сообщите, говорят, где может находиться Юрий Терпухин, мол, по нашим агентурным данным вам это должно быть известно. Он, мол, находился с вами в связи…
— А что, не находился? Или ты, Полина, думаешь, что никто не видел, как ты ходила ко мне весной?
Полина помолчала с минуту.
— Ладно, ты не стой на пороге. Проходи сюда. Здесь все еще та солома, что мы натаскали…
Опустив голову и нащупывая рукой стену, Терпухин вошел внутрь. Его рука наткнулась на старый хрустящий березовый веник.
— Садись сюда, — прошептала Полина, шелестя соломой. — Дверь почему не закрыл?
Она быстро поднялась, шагнула к дверному проему и закрыла дверь. В баньке сразу же стало уютнее и, как показалось Терпухину, теплее.
— Не знаю, что и думать, — прошептал он. — Такая каша в голове! Иногда мне кажется, что это я убил Хорхоева. Но не могу же я самому себе не верить! Зачем он мне?
— Можешь поверить этому, — Полина нащупала в темноте руку Терпухина и положила в нее плоский прямоугольный предмет.
— Это что, видеокассета? — спросил Терпухин, чувствуя, что женщина, отдав кассету, продолжает держать его за большой палец руки.
— Да, на ней видеозапись того, что произошло в кабинете у Хорхоева, царство ему небесное.
— Откуда она у тебя?
— Я вынула ее из видеомагнитофона в комнате, которую занимают охранники… Это твое алиби.
— Это хорошо, — обрадовался Терпухин, — тогда мы еще попляшем, правда, Полина.
— Черт тебя побери, Юрий, — сказала женщина. — Но я все еще люблю тебя…
— Я знаю, Полина, — пробормотал Терпухин, тяжело опустился рядом с женщиной, положил голову на солому и закрыл глаза. Усталость и переживания этого дня давали о себе знать. Через минуту он уже не мог понять, заснул ли он или, может, потерял сознание: перед глазами, как в калейдоскопе, замелькали неясные картины. Его даже подташнивало. Юрий попробовал перевернуться на бок, но уже не смог преодолеть сопротивления налитого свинцом тела. Терпухин почувствовал, как проваливается в черную пропасть.
Спал он несколько минут, но и эти крохи сна придали ему силы. Очнувшись, обнаружил, что его голова покоится на теплых коленях Полины. Женщина ласково перебирала его волосы.
— Если бы мы уехали, Юра, мы были бы счастливы, — прошептала Полина, почувствовав, что он не спит. — А так чеченцы не дадут нам покоя… Да и наши алчные все, злые, завистливые к чужому счастью.
— Это так, — согласился Терпухин, — от зависти готовы удушиться. А чеченцы умело этим пользуются. Слушай, у тебя нет сигареты?
— Ты начал курить?
— Нервы шалят. Эх, прозевали мы чеченцев в девяносто первом! Теперь они всегда делают ход первыми. Пытаются стравить русских между собой.
— Не только русских, — вздохнула Полина, — ведь Россия наполовину Европа, наполовину Азия. Начни перечислять, до утра времени не хватит: татары, башкиры, мордва, уйгуры, хакасы… А возьми Крайний Север! Столько проблем, бед.
— Точно, — отозвался Терпухин, — теперь любую пашу общероссийскую беду чеченцы сваливают на русских. Уже имелись случаи, когда чеченцы, внедрившись во властные структуры, целиком дезорганизовывали работу органов.
— Ну, это еще надо доказать, — сказала Полина, — а то мы договоримся до того, что Ельцин расстрелял парламент только потому, что его возглавлял известный чеченец.