Исходов камыши вдоль и поперек, Терпухин ничего не обнаружил. Тогда он вернулся и пошел к яме под кустом жимолости. И тут он явственно услышал, как кто-то бежит через кусты. Юрий оглянулся, одновременно вскидывая оружие. Громадный тощий волк летел на него, делая огромные прыжки. Юрий поймал грозный силуэт в металлическое кольцо целеуказателя, сместил штырек мушки с прорезью прицельной планки и плавно нажал на спусковой крючок. Струи пороховых газов встряхнули свисающие ветки. Волк вскинул передние лапы, уткнулся носом в землю, рванулся, оскалился и завалился на бок, прижав передние лапы к тощему брюху.
Терпухин подбежал к зверю. Желтые глаза волка под бугристыми бровями с редкими оборванными волосами смотрели на Юрия с укоризной. Казалось, что жажда жизни, борьбы не покинула зверя, тело которого было насквозь прошито десятком пуль. Казалось, что серый хищник сейчас поднимется и прыгнет на обидчика. Терпухин наставил на волка автомат, по зверь часто-часто заморгал, в горле у него что-то заклокотало, раздался и замер предсмертный хрип, и хищник застыл. Однако желтый глаз по-прежнему с лютой злобой смотрел на человека. Потом волк еще раз чуть слышно всхрапнул, оскалив бледно-желтые десны, по его поджарому телу пробежала последняя мелкая дрожь, и все кончилось.
Терпухин, все еще не снимая палец со спускового крючка и по-прежнему наставив ствол автомата на зверя, подошел к нему совсем близко. Он заглянул в его стекленеющие глаза, пнул волка ногой под выпирающие ребра и не без отвращения вытер носок обуви о траву — в шерсти волчуги копошились мелкие насекомые-паразиты.
«Даже шкуры не снимешь, — подумал Юрий, — разве что подождать, когда остынет, да хлоркой какой посыпать?»
Теперь можно было узнать, что же было в яме под кустом жимолости. Но едва Терпухин подошел к кусту жимолости, как из ямы выскочила громадная волчица и глухо зарычала. Юрий сделал резкое движение — положил руку на автомат, и она прыгнула за куст. Прыгнула так, словно у нее не было шеи, не поворачиваясь, а боком, всей тушей, как бревно. Юрий хотел было выпустить очередь по кустам, но передумал.
Он подбежал к яме, стараясь не вдыхать исходящий из нее смрад и глянул вниз. Там, на дне, валялись белые кости, а в углу ямы была вырыта неглубокая пещерка. Из нее на Терпухина уставились дрожащие головастые твари.
«Волчата! — удивился Юрий. — Вот это да! Волк защищал волчат, а волчица уводит меня от них… Нет, далеко ты не уйдешь!»
И в самом деле, Терпухин прошел метров сорок вперед и увидел волчицу, злобно глядящую на него из кустов. Прикончить ее было проще простого, но Юрию было интересно понаблюдать за поведением зверя.
Он пошевелился, и волчица скрылась в кустах. Терпухин понял, что она уводит его от волчат, поэтому пошел обратно к яме. Волчица двинулась за ним. Тогда он пошел прямо на нее и в конце концов выгнал хищницу из балка. Волчица крупными, размашистыми прыжками понеслась по степи, обегая хутор Демидова. Юрий выкарабкался из балка и пошел к хутору, на котором жила дочь Демидова с мужем-моряком по фамилии Авдеев.
Волчица остановилась и следила за человеком, иногда принюхиваясь к земле. Вела она себя так, словно была собакой и не раз навещала хутор. Неожиданно из дома выскочил Авдеев, на ходу заряжая охотничье ружье, припал на колено и выстрелил.
Волчица огромными прыжками умчалась в поле.
— Стой! — заорал Терпухин. — У нее волчата!
Но Авдеев не слышал. Снова хлопнул выстрел. Волчица кувыркнулась, вскочила и принялась в ярости кусать собственное тело, в котором, очевидно, засела картечь или пуля. Когда Терпухин подбежал к ней, она попыталась уползти. Чтобы избавить волчицу от мучений, Юрий выстрелил ей в голову.
Когда подбежал Авдеев, волчица была мертва.
— Зачем ты стрелял? — спросил Терпухин. — У нее же в балке волчата!
— Она потаскала гусят… — оправдывался Авдеев.
— Гусят не она потаскала, — возразил Юрий. — Волки никогда не озоруют возле логова.
— Как же, не озоруют! Четырнадцать гусенят выволокла, сволочь! Мы и капканы ставили, и отраву сыпали… Поначалу думали, лиса…
«Значит, детеныши остались одни, если это их мать», — подумал Терпухин, и ему до боли стало жалко волчат.
Глава 6. Раб
Сахибу всю жизнь не везло. Не везло, вероятнее всего, от того, что его отец, узбек по национальности, встретил русскую, и в результате этой встречи появился Сахиб. Чтобы угодить мужу, мать записала Сахиба узбеком по национальности.
Отец Сахиба был военным, но командовал только в семье. Он не пользовался уважением среди офицеров. Сына его, Сахиба, третировали в школе, потом унижали в армии. Уже после того, как Союз развалился, Сахиб поехал на заработки в заполярный Мурманск. Его, молодого и сильного, охотно взяли на службу в военную часть в качестве контрактника. Однако служба у Сахиба, как и у отца, не заладилась. Сахиб прервал контракт и решил вернуться домой, на родину отца.