— Скажу наперво, что благодарю за доверие. Живота своего для дела не пожалею, проявлю великое усердие. А учить казаков буду так, как учил ранее. По вашей методе, ваше высокопревосходительство…
— По моей? Откуда ж она тебе известна? — Лицо Суворова слегка дрогнуло от улыбки.
— Как же не знать? Ведь не первый год у вас под началом.
Ответ пришёлся генералу явно по душе.
— Бывало ли у тебя в руках моё сочинение, Матвей Платов? «Полковое учреждение» называемое? Нет? Когда был в Суздале полковым начальником, изложил я правила экзерциции. Хотя писал и давно, однако польза сохранилась. Где-то у меня книжица осталась, на днях пришлю. Прочитай неспешно. Что полезное, присовокупи к обучению казаков.
Через неделю нарочный из квартиры генерал-аншефа Суворова вручил Матвею Ивановичу тоненькую, в несколько исписанных листов тетрадь. «Полковое учреждение» — выведено сверху.
Текст написан чернилами, и за давностью лет они несколько выцвели, листы с оборванными уголками изрядно помяты — признак частого употребления. Тетрадь Матвей Иванович прочитал от первой страницы до последней, порой задумываясь над изложением, осмысливая, что за сим крылось и как нужно поступать, обучая казаков. Многое было известно, потому что корпусный начальник об этом не раз говаривал и требовал от подчинённых генералов и полковников непременного выполнения, однако же интерес при этом к изложению не пропал. Он понимал, что создавать казачьи полки из вчерашних мужиков, не имевших ловкости в обращении с конями и оружием, — дело отнюдь не простое. Оно осложнялось отсутствием офицеров, которые бы смогли преподать новобранцам необходимые знания и умения.
В один из полков назначался в командиры 25-летний войсковой старшина Андриан Денисов.
— Это ничего, что ещё не приходилось командовать полком, — выслушав, успокоил Платов Денисова. — Все когда-то через это прошли. Главное, чтоб было желание и старание. И не очень велика беда, что нет офицеров. В моём полку тоже их не хватает. Нужно назначать из простых казаков, но не тех, кто умеет угождать, а кто знает и любит службу, умеет показать да потребовать в обучении, а в схватке проявить отвагу да лихость. Людей поначалу в полку будет много: тысяча четыреста душ. Помогу справить обмундирование, подошлю для выучки и нижних чинов, казаков с Дону, они будут закваской в полку. Всему, что нужно для сражения, научат.
Через несколько дней в полк прибыли унтеры и способные казаки, поступило для обмундирования сукно, кожа для седел, ремни на сбрую. Вскоре пригнали и лошадей, не ходивших под седлом, норовистых и злых.
Полк Платова тоже находился вблизи Чугуева, в соседнем с Альбевским селом, полковник почти каждый день бывал у новобранцев, помогал во всём Денисову. К весне новодонцы лихо скакали, владели оружием, как заправские казаки, умели дружно ходить в атаку и нападать, действовать в рассыпном строю. Платов строго следил, чтоб в обучении соблюдались суворовские правила, и повторял:
— В нападении конница врубается прежде и ведёт за собой пехоту. И везде строй! Неприятеля и его укреплений никак не бояться! Казак в битве неустрашим! Сам Бог сделал его изворотливым, а потому он везде пролезет, как бы ни тщился неприятель его сдержать.
Как-то он устроил полку смотр. Проверил каждую сотню. Потом приказал пройти с песней. Всё было бы хорошо, да подвёл запевала одной сотни. Затянул разухабистое:
Сотня в единый голос подхватила:
— Что это за песня? — нахмурился полковник. — Всякая песня должна смысл иметь да пробуждать человечью душу. А эта так себе: ни богу, ни чёрту! Запрещаю её!
В общем, полком остался доволен, поблагодарил казаков за службу, Денисову пообещал очередной чин. А через день он вызвал командира полка и, не глядя в глаза, сказал:
— Сдай, Денисов, полк Иловайскому.
— Как сдать? Почему?
— Я тут ни при чём, Андриан. Так повелел светлейший князь Потёмкин.
Денисова чуть удар не хватил. Платов понял его состояние, посочувствовал:
— Буду у Александра Васильевича, пожалуюсь да попрошу тебе помочь. Моей власти мало.