— Доглядывай за матерью да братишкой своим. Всё хозяйство на тебе. Вернусь, за всё спрошу без скиду.
— А как же я, батяня? Не дело это — сидеть дома, когда казаки на войне.
— Погодь. Придёт и твой черёд.
Два года. Матвей хозяйствовал вместо отца. За это время немало было призвано казаков. В первый год с походным атаманом Тимофеем Грековым ушло к Крыму три тысячи, а на следующий год Никифор Сулин увёл за Дунай вдвое больше.
На просьбы Матвея зачислить в полк неизменно следовал отказ: один на хозяйстве, сам малолеток. Да и как решиться без согласия отца? Но он решился. Узнав, что небольшая группа казаков отправляется к Крыму, во Вторую армию, он примкнул к ним. Матери сказал:
— Вернётся отец, повинюсь, приму наказание. Только далее не могу здесь оставаться.
Группу возглавил хорунжий Фрол Авдотьев, опытный, не раз участвовавший в походах казак. Урядника Платова он неожиданно определил своим помощником.
Продвигались они быстро и к концу второй недели почти достигли цели, когда произошла стычка с неприятельским отрядом. Дело было под вечер, и казаки уже собирались расположиться на ночлег, как увидели вдали осёдланного, но без всадника коня.
— Э-э, хлопцы-молодцы, тут что-то не то, — высказался Авдотьев. — Ну-ка, Платов, лети вперёд. И возьми с собой силу.
Трое казаков пришпорили коней вслед за Матвеем. Проскакав лощину, они выбрались на гребень и увидели вдали карету, а вокруг неё всадников.
— Никак турки! Карету грабят! Что делать, Платов? Матвей не стал раздумывать.
— За мной! — стеганул он плетью коня. Завидя казаков, турки бросились наутёк.
У кареты недвижимо лежали трое русских солдат. Запутавшись в постромках, ржала раненая лошадь. В карете, забившись в угол, сидел офицер.
— Не стреляй! Свои! — крикнул Матвей, увидя наведённое оружие.
Это был офицер фельдслужбы, ехавший в главную квартиру. При нём находилась важная почта. К счастью, сумка осталась нетронутой…
На следующий день Матвея вызвал сам главнокомандующий, генерал-аншеф князь Долгоруков.
— Вот он самый и есть, — указал на вошедшего спасённый офицер; рука у него на перевязи.
— Подойди поближе, казак! — требовательно произнёс генерал.
Робея, Матвей приблизился — худой, высокий, с выбившимся из-под фуражки чёрным чубом. Глаза, как требовалось, ели высокое начальство. Но тут он вспомнил, что нужно доложить о себе, и во весь голос отрапортовал:
— Донской казак городка Черкасска урядник Платов Матвей!
Прищурившись, генерал оценивающе разглядывал его.
— Тебе сколько же лет, Платов?
Матвей вспомнил, с каким трудом пришлось отцу устраивать его на службу из-за малолетства, и, прибавив к своим летам два года, ответил:
— Девятнадцать!
— А я полагал, менее. — Главнокомандующий пожевал губами, ещё раз смерил его взглядом. — При мне будешь служить, в главной квартире.
И, слегка махнув рукой, повернулся, давая понять, что казак ему больше пока не нужен.
Службу Матвей нёс под начальством хорунжего Фрола Авдотьева. У него он учился не только уставным мудростям, но и умению держать себя с казаками. У Фрола получалось это удивительно просто, и подчинённые с полуслова понимали его.
Через полгода, когда командовавший их сотней есаул заболел, командир полка вызвал Матвея.
— Принимай сотню, Платов. И живо сбирайся сопровождать главнокомандующего.
Матвей опешил: ему заступать на место есаула? Да ведь были более достойные казаки и годами намного старше его? Был и Фрол Авдотьев, хорунжий…
— Что стоишь, Платов? Сей минут действуй! Не мой это приказ! Самого князя! Впрочем, поскачем вместе: представлю тебя казакам.
Сотню выстроил хорунжий Авдотьев. Подъехав к полковому командиру, доложил. И по тому, как ревностно командовал и излишне выпячивал при рапорте грудь, было видно — казак явно рассчитывал остаться за командира.
— Встань в строй, Фрол Авдотьев, — сказал войсковой старшина и подозвал Матвея. — Отныне командиром сотни назначается урядник Платов. Сие повеление самого светлейшего… Р-разойдись!
Уязвлённый хорунжий подъехал к Матвею.
— Ну и ловок же ты, Платов! Чем успел услужить князю?
Матвея даже в жар бросило, едва сдержался в обиде.
— Все мы, Фрол, одно дело делаем: службу несём. А уж как у кого получается — не нам судить. На то есть начальство.
Хорунжий крутнул головой и отъехал.