Наконец командир полка полковник Оглоблин, задержанный в пути революционными событиями, вернулся из отпуска и вступил в командование полком. До его приезда я держал полк без революционных нововведений, т. е. дисциплинарную власть командного состава сохранил в полном объеме устава, комитетов не вводил» отдания чести не отменял и в таком виде представил полк его командиру.
На основании прямых приказов свыше полковник Оглоблин вынужден был приобщить полк к революционным завоеваниям «самой свободной армии в мире». С его разрешения я продолжал вести собеседования с казаками, разъясняя им весь ужас происходящего безобразия, и потому рсволюционизация полка проходила у нас спокойно и вполне лояльно. Без излишней гордости могу сказать, что казаки верили мне безгранично и шли за мной без всяких колебаний. Когда наступил момент создания корпусного комитета 2-го Кавказского корпуса, гарнизон Гюльпашана обратился ко мне через особую делегацию с просьбой о согласии на избрание меня представителем гарнизона в комитет, с тем что в своем наказе мне они укажут на весь вред для армии приказа № 1 и введенных на основании его комитетов, а также на недопустимость дальнейшего существования советов солдатских и рабочих депутатов, развивших уже в это время интенсивную деятельность по дальнейшему углублению революции.
Выборы в корпусный комитет состоялись, и я был избран представителем от частей гарнизона Гюльпашана. Снабженный обусловленным наказом, я отправился в Урмию, где находился штаб корпуса, при котором собирался комитет. Председателем комитета был избран некий доктор Каш, о котором говорили, что он старый социалист и активный революционер времен первой революции, 1905–1906 годов. На меня он произвел хорошее впечатление человека, отдающего себе ясный отчет во всем происходящем, хорошо знакомого с психологией солдатской массы и правильно оценивающего преступную работу большевистских агитаторов, шнырявших по всем участкам нашего громадного фронта, во много раз превосходившего по величине своей вес фронты наших союзников и противников, взятых вместе.
Первое заседание корпусного комитета было ознаменовано выступлением одного из делегатов с проектом увеличения жалованья солдатам. Проект предусматривал «сбережение» народной казны, а потому предлагал расход на увеличение солдатского жалованья отнести за счет сокращения жалованья офицеров. Проект предварительно рассматривался в частях группы войск корпуса и поддерживался наказом от частей этой группы, куда входили и наши забайкальские полки: 2-й Аргунский и 2-йЧитинский. При обсуждении проектаsкорпусном комитетенекоторые делегаты не только настаивали на уравнении жалованья офицерского состава и солдатской массы, по предложили потребовать от офицеров возврата «излишне полученных» за старое время денег. Это меня в конце концов взорвало, и я выступил с речью, в которой указал, во-первых, на то, что жалованье офицера в русской армии во много раз меньше жалованья, которое получают офицеры в любой иностранной армии; во-вторых, на то, что говорить об урезке офицерского жалованья не приходится, так как того, что получает наш офицер, едва хватает на жизнь при самой жестокой экономии; наконец, указал собранию, что корпусный комитет не вправе обсуждать и создавать законы общегосударственного значения и что наше дело лишь высказать пожелание о том, что солдатское жалованье должно быть увеличено, а правительство само изыщет средства для выполнения этого пожелания.
На этот раз мое красноречие помогло, и глупый проект был отвергнут. Вообще надо сказать, что Персидский фронт, как второстепенный, при&7скал к себе внимание большевиков в меньшей степени, чем другие фронты, поэтому там было значительно спокойнее, не было особенно бурных выступлений, и фронт держался крепче, чем где-либо в другом месте. Дезертирстпо не получило столь широкого распространения вследствие дикости природы и отсутствия удобных путей сообщения в тыл. Поэтому на Персидском фронте офицерам было сравнительно легче держать в порядке свои части и вести борьбу с разлагающим влиянием правительственных мероприятий, с одной стороны, и большевистской агитацией — с другой.