– Готово, – удовлетворенно пробурчал Филатов, и перевернув своего чеха на спину ухватил за ноги, – потащили что-ли…
Около третьего часа ночи наблюдающие приняли сигнал Суматова. Пора. Двинулись без шума, впереди показывал путь Поздеев, следом Туманов, подводы, и Малютин с Шумиловым замыкающими. Мимо деревень проскользнули тенью, подводы шли тихо, дорога была по мягкой земле и траве. Безлунная и тёмная ночь скрыла и деревни, и отряд, ни огонька, ни звука, только шорох колёс и мягкий стук копыт. Илья встретил их на краю деревни у реки, присоединился к обозу, ведя в поводу коня Щукина. Вдоль реки добрались до парома, там уже Щукин примерялся к вороту. На паром уместились все, однако просел он сильно, даже слегка провис трос через реку. Ворот принялись крутить общими усилиями, и паром разбивая левым бортом набегающую волну заскользил к противоположному берегу. Уже с серединны реки услышали удивлённое «Хэй!..» с оставшегося позади причала.
Когда паром уткнулся в белый песчаный откос, костёр на берегу уже дотлевал углями, казаки вывели лошадей, и подводы одна за другой, набрав ход выскочили на довольно крутой взлобок оренбургского тракта. Подошли Филатов и Лисин, по бодрому виду которых было понятно, что всё они сделали в лучшем виде. Филатов молча кивнул на стоящую поодаль телегу и переставшую щипать траву пегую кобылу, со спутанными передними ногами:
– Стояла тут, ещё с вечера. Хозяина не видели. Может приберем, командир? Лишний борт не помешает, да подводы разгрузим чутка?
Туманов поискав глазами следы канувшего в небытие поста вопросительно посмотрел на Филатова.
– А тама, – кивнул тот в сторону молодых ивовых зарослей у воды.
– Щукин: трос, паром. – напомнил Туманов, а тот уже трещал чем-то у столба на берегу, к которому крепился трос.
– Лодка, командир… – тихо сказал Суматов.
Туманов вгляделся в черноту Камы, лодку не увидел, но скрип уключин и плеск вёсел был слышен всё чётче.
– Обоз и лошадей убрать, занять позиции на взгорке, без команды не стрелять. – распорядился негромко и направился к берегу. Подошёл Щукин с ломом в руке.
– Готово, командир. Всего толкнуть теперь.
– Отойди к парому. Действуешь по ситуации.
Контур средних размеров лодки светлым пятном начал проявляться из темноты, на вёслах сидели двое и один привстал на носу, держа наготове винтовку.
– Сo se to tu, sakra děje? (Что тут происходит, черт возьми?)
– Наконец-то. Сколько можно вас искать? – ровным тоном спокойно произнёс Туманов, не спеша шагая вдоль кромки воды и слегка прихрамывая, – на берегу никого, караула нет, паромщика нет, спрашивается: какого лешего меня направили в эту дыру с пакетом? Кому его передавать? Ни одной живой души! Распишитесь в получении, господа, и я уезжаю, не останусь и на минуту, даже не упрашивайте, – не прекращая нести этот вздор он тряс накладной полученной на складе, вынув её с кармана и держа перед собой на вытянутой руке, и продолжал, – откровенно говоря, это свинство, вот так относиться к посыльным. Спрашивается, зачем отправлять нужно было именно меня, ответьте мне, господа? Есть гораздо моложе, и в конце концов…
Лодка к этому моменту подплыла достаточно близко к берегу и чиркнула килем о дно, нарушая равновесие озадаченных услышанной тирадой гребцов и стоящего на носу. Последний, качнувшись, переступил ногами и левой рукой взялся за нос лодки, держа винтовку в правой.
– …вам бы дома сидеть. – закончил Туманов.
Сделал к лодке плавный подшаг и перехватив ствол мосинки левой рукой потянул его на себя и вниз, уводя примкнутый трёхгранный штык в сторону, затем быстро подхватил за приклад правой и рычагом скинул державшего её за борт, на обратном ходе поддел штыком под левую лопатку сидящего спиной к нему правого гребца, и толкнул его на напарника. Оба свалились через левый борт лодки, перевернув её. Туманов вбил железный торец приклада в висок пытавшегося встать на ноги носового, затем, через смолёное днище перевернутой посудины, метнул винтовку, как копьё, в грудь поднимающегося из воды второго гребца. Штык прошел насквозь, сбив его с ног и отбросив в фонтане брызг навзничь. Всё. Бой закончен. Быстро огляделся, подхватил рукой качающийся на воде размякший лист накладной, и убрал в карман. Начинало сереть, скоро рассвет. Над рекой обозначился лёгкий туман. Тихим свистом подозвал казаков с берега.