– Вы с ним ровесники?
– Два года разницы, я с 1885-го.
– Есть информация, не проверенная, суточной давности, что он возглавил добровольческие части Комуча, в Самаре. Впрочем, зная его характер уверен – он уже не в Самаре, на месте сидеть не будет. – Атаман резко повернулся к Туманову и улыбнулся – что же, Серж, вступление отзвучало, перейдём к основной части.
Дутов сел за стол напротив Туманова, сдвинул в сторону стаканы с остывающим чаем и продолжил несколько тише:
– Твои коллеги из разведки утверждают, что в Казани находится на хранении золотой запас России. Туда эвакуирована вся царская казна. Хранилище было готово еще в 14-м, сейчас оно запущено в работу. С
достаточной долей вероятности предположу, что новоявленный Комуч, собрав силы, обязательно предпримет попытку захватить это хранилище, после того, как создаст плацдарм в Поволжье и выйдет на оперативный простор. Имея Каппеля во главе своих частей это становится даже неизбежным. Думаю, что всё произойдет не позднее августа.
Так вот… – Дутов откинувшись на спинку стула внимательно посмотрел на штабс-капитана. – Есть соображение, что в момент штурма Казани появится возможность отбить из хранилища большевиков энную часть средств, для формирования собственно войсковой казны. Именно в это время, ибо позже содержимое хранилища обретет нового хозяина, или останется у старого. Таков мой оперативный замысел, Серж. Что скажешь?
Туманов не торопился с ответом, разглядывая атамана. Выдержав паузу, без суеты ответил:
– Александр Ильич, замысел не плох. Однако его успех зависит от приданных сил и средств, и от удачливости командира. Кому будет поручено?
– Тебе, Сергей Аркадьевич. Объясню почему: первое – ты казачьего рода, второе – я знаю твои возможности, третье – ты же бывал в Казани? Ну вот… Да, ещё одно – ты первый, с кем это обсуждаю.
– А… коллеги из разведки, предоставившие информацию?
– Они получили общий запрос на оперативную обстановку в Поволжье, по Казани в том числе.
– Силы и средства?
– Подберешь десяток парней, на твоё усмотрение, из любого подразделения. Оружие и боезапас – по твоему требованию. Это в общих чертах, детали обсудим позже, и времени у тебя на подготовку – пара недель, не больше. Успеешь?..
Туманов успел. Всех отобранных кандидатов заставлял заполнять составленные им лично анкеты, с каждым говорил отдельно, приватно беседовал с начальниками каждого и только потом составлял окончательное мнение о кандидате. Из трёх десятков отобранных казаков окончательно выбрал десять, и вышло так, что в выбранными оказались сплошь казаки из конвойного полка Дутова. Каждый из них имел боевой опыт, навыки выживания, был физически крепок, дисциплинирован, не болтлив, все семейные, в основном с Южного Урала. Кроме того, каждый обладал индивидуальными навыками, полезными в команде. В отряд вошли:
Поздеев Сидор, 35 лет, толковый оружейник, любое оружие починит на коленке; Лисин Корней, 33 года и Малютин Фёдор, 34 года – оба плотники, родились с топором в руках; Щукин Семён, 35 лет, кузнец и механик; Суматов Илья, 28 лет, сапожник, скорняк; Шумилов Иван, 29 лет, печник, каменщик; Филатов Герасим, 31 год, следопыт и разведчик; Нуртдинов Хамза, 30 лет, ходячий компас, ориентируется на любой местности с закрытыми глазами; Шайдавлетов Рахим, 29 лет, охотник промысловик, рыбак, лучник, ловко обращается с арканом; Аюпов Юсуп, 35 лет, владеет народным целительством, как говорят в народе «видит» и «знает». Трое последних, как и сам Туманов, месяц как из госпиталя, куда попали с тифом.
Своим помощником Туманов назначил Филатова.
Таинственный трофей
Формирование команды было завершено, и она была собрана в полном составе в штабной избе станицы Ильинская, где еще раз перепроверяя список отобранных им казаков, Туманов невольно вспоминал тот случай на фронте, который впоследствии сблизил их с Дутовым.
…В середине ноября 1916 года, в Трансильванских Альпах германцы гнали румын уже по их родной земле и вот-вот должны были занять местечко Драгашани, что в жудеце Выла, проще говоря – пёрли на Бухарест так, что румыны не успевали отступать. Фронтовая разведка русской армии, прикрывающей драп последних, действовала в условия рваной и постоянно меняющейся линии огневого соприкосновения (германская, впрочем, тоже), и задача стояла: добыть сведения не успевавшие потерять свою актуальность, до принятия по ним решения в штабах фронта. Группа штабс-капитана Туманова действовала автономно, в свободном поиске, и должна была в сжатые сроки добыть мало-мальски информированного офицера германской армии, для уточнения оперативных замыслов развивающегося наступления войск Центральных держав. Туманов с тремя бойцами войсковой разведки вторые сутки старательно изображали крестьян, кои в винодельческом крае были привычным явлением. Действовали на ближних подступах, поэтому пешком накручивали по горам и ущельям до 20 верст за день, спинным мозгом ощущая, как катастрофично уходит отпущенное на рейд время. На исходе вторых суток наткнулись на рейдовую группу германской разведки, видимо только что расположившуюся для оперативного допроса пленного, которого тащили с собой связанным и с мешком на голове. Ну, как наткнулись… Свалились им на голову с террасы виноградника, когда один из бойцов Туманова, Сыч, молча поехал юзом по осклизлой земле и увидев внизу супостата при оружии, прежде чем свалиться на голову германского дозорного, успел подать обговоренный заранее знак – сжал кулак, согнув в локте правую руку, ей же и навернул в падении по лбу только и успевшего поднять вверх голову германца. А дальше ссыпался сверху Туманов со товарищи, отстав на пару мгновений, и сходу сваливаясь в боевой транс. Бой в ограниченном виноградником пространстве был молниеносен, из пятерых вражьих разведчиков четверо полегли практически сразу: один со сломанной шеей от удара кулаком в лоб, двое получили по удару тесаком в грудь. Четвертому Туманов просто свернул голову и метнулся к последнему, который заторможенно заносил над связанным пленником офицерский кинжал, оторопев от развернувшейся, да тут же и завершившейся баталии, говоря проще – застрявшему в ступоре. Пнул носком сапога локоть вооруженной кинжалом руки, сбил траекторию возможного удара, этим же сапогом снёс в ухо немца наземь, добавил локтем. Перевернув его на живот, не мешкая взял обе руки на болевой контроль, стиснул коленями вражью спину, вдавил пальцы в глазницы и задрал германскую голову кверху так, что затрещали шейные позвонки. Только после этого окинул взглядом место сражения, медленно возвращая сознание в обычный режим рейда.