- Не бойся, тебя никто не собирается насиловать, - ухмыльнулся милиционер, сузив с презрением глаза в жесткие щелки. - Эх, какой стыдливый, а может, под лохмотьями чего прячешь?
- Нечего мне прятать, - прохрипел пастух с натугой. - Я вот он, весь перед тобой.
- Так расстегивай свои одежки, суслик, и придвигайся поближе, будем глядеть, что ты затарил в складках.
От страха живот у пастуха непроизвольно сработал, пернув громко и продолжительно, он испуганно уставился на новых мучителей. Залился в голос, бороздя морщинами щеки, заросшие рябой щетиной. Милиционеры недоуменно переглянулись, они в первый раз наблюдали такого задержанного. А мужик тем временем набирал силу:
- Что я такого сделал, что мучаете меня целый день? В наручники закуете… к батарее в камере прицепите? Я за колбасой приехал…
- Это дурак, - неуверенно произнес офицер, стоящий рядом с майором. - Его надо держать не у нас, а отправлять в Ковалевку.
- Он насквозь провонялся, - брезгливо отвернул лицо милиционер, хотевший прикоснуться к одежде пастуха. - Фу, падла… иди на хрен, скотина.
Майор бросил руки на стол, уставился в журнал задержаний, спросил с неприязнью, дождавшись, пока пастух сбавит обороты:
- Будешь писать заявление на своих обидчиков?
- Я никого не трогаю…, - запричитал мужик. - Они на меня сами напали, хотели наручниками…
- Мы это уже слышали, - жестко оборвал майор.
- Гони его в шею, - посоветовал ему офицер. - Сюда кого попало волокут…
- Иди расписывайся, вот здесь, - дежурный отчертил ногтем нужную строчку. - Ты сколько классов закончил, мудак?
- Четыре, потом подался в пастухи.
- Там тебе и место, распишись и дергай на все четыре стороны, - подвел майор конец разговору. - Если тебя еще раз привезут в наше отделение, я вызову бригаду из Ковалевки.
- Может, он там уже побывал, - усмехнулся офицер в усы.
- Есть какие-нибудь документы? - облокотился о прилавок милиционер.
- Документов мы с собой не возим, - всхлипнул пастух, ставя закорючку в журнале. - А дома и паспорт, и другие бумаги имеются, с печатями. А как же…
Над городом, когда пастух вышел из отделения милиции, уже висел глубокий вечер, окна многоэтажных домов вокруг светились сплошным забором. Морозец к ночи покрепчал, принявшись пощипывать за уши. Мужик, спустившись со ступенек, повертел головой по сторонам, заметил недалекую остановку транспорта, направился туда. Понял, сидя уже на лавочке, что на автовокзал ехать не зачем, последний рейсовый автобус давно показал красный зад. Городских тоже становилось все меньше, им на смену пришли дорогие маршрутки. Мокрые штаны стали колом, взялись примерзать к голым железным планкам, ко всему, возле ярко освещенных палаток, набитых бутылками со спиртным и пачками сигарет, крутились кодлы из малолеток, обозленнных на все вокруг. Пастух, оторвавшись с хрустом от сидения, завернул за стеклянные боковины остановки и, непрерывно оглядываясь, окунулся во тьму. Он взял направление к высотным домам со светлыми окнами, он был наслышан о бомжах, о их теплых ночлежках возле горячих труб в подвалах. А двери в России не закрывались в подъездах испокон веков.
Искать место ночлега пришлось недолго, мужик, уже укладываясь в душной коллекторной на доски под толстыми трубами, сонно подумал, что нужно обязательно заглянуть утром на рынок, а уже потом тащиться на автовокзал. Не может быть, чтобы такой шустрый валютчик, как этот Коца, не объявился на своем месте, скорее всего, он или изрядно выпил, или решил взять выходной. Пастух рукой нащупал под ремнем корявый узелок, намокший от мочи, вытер осклизлые пальцы о полу брезентового плаща. И, успокоенно вздохнув, смежил веки.
Глава двадцать вторая.
В Областном Управлении милиции творилось невообразимое. Поздним вечером прошедшего дня атаман станицы Раздорской доложил по прямому проводу дежурному офицеру, что казаки его юрта слышали сильную стрельбу из автоматического оружия на другой стороне реки Дон,в районе заброшенного хутора.Различались так же одиночные пистолетные выстрелы с несколькими взрывами гранат. Атаман, собрав отряд из верховых казаков, принял решение прочесать оставленный жителями хутор на предмет выявления в нем нарушителей окрестного спокойствия.Может какая бандитская группировка надумала в том месте соорудить свою базу. К середине ночи от того же раздорского атамана,переправившегося с отрядом по льду на противоположный берег,поступило сообщение о нескольких трупах найденных казаками в лесополосе, посаженной недалеко от трассы. Убитыми были чеченцы, все оружие осталось при них. Там же они наткнулись на остов корейской “ДЭУ-эсперо” без номерных знаков, изрешеченной пулями. Следы боя обнаружились и в центре хутора, в одном из полуразрушенных домов. В доме пастуха, живущего на отрубе, от того места недалеко, не оказалось самого хозяина, родственники сообщили, что перед этим кто-то убил их овчарку, бывшую вожаком собачьей стаи. Хозяин подворья поначалу решил, что ее загрызли волки, но зять, приехавший из Москвы, обратил позднее внимание на то, что раны не рваные, а ровные, как от ударов ножом. Хозяин, работавший в станице долгое время пастухом по найму, как убрался из усадьбы ранним утречком, так до сей поры не объявлялся. До них выстрелы со взрывами гранат доносились тоже, добавляя тревоги за пропавшего мужа и отца. Атаман сообщал, что вдоль хутора, затем до самой трассы, по степи видны следы от широких колес с шипованной резиной, их оставили, возможно, несколько джипов. Казаки решили дальше по трассе не продвигаться, а определив, что люди, наезжавшие на мощных машинах, направились в сторону Ростова, вернулись обратно в станицу. Одновременно раздорский атаман поставил в известность обо всем произошедшем атамана Всевеликого Войска Донского и уже этой ночью в район происшествия выдвинулись по приказу Верховного атамана казаки ближайших юртов.
Начальник Областного Управления милиции мерил шагами в просторном кабинете поскрипывающий паркет, почти все работники внутренней службы сидели за длинным столом и на стульях вдоль стен. Это были начальники отделов, следователи, криминалисты, сотрудники лабораторий. Хозяин кабинета с погонами генерал-лейтенанта на плечах изредка вскидывал подбородок, выступающий вперед, поворачивал голову в сторону очередного докладчика. Очередь, наконец, дошла до представителя местного УФСБ, он, обрисовав в общих картинах положение, призвал сотрудников милиции подойти к возникшему вопросу максимально собранно, накопить информации и выяснить, кто из разбойных ростовских группировок точил зуб на чеченцев.
- Чеченцы-хрененцы…как они вообще оказались там и что им в тех глухих местах было нужно? - начальник Управления шевельнул тяжелыми плечами, провел ладонью по коротким с проседью волосам и взглянул с ехидцей на подчиненных. - Может, они надумали взять у казаков в аренду часть сельскохозяйственных угодий и отстроить на них деревню для беженцев из Чечни?
- А тут конкуренты объявились, например, из курдов, или из Средней Азии, - негромким голосом дополнил кто-то генеральскую условность. Многим оперативникам выходцы из непокорной республики успели проесть плешь. - Впрочем, американцы уже пригласили курдов на постоянное место жительства.
- Еще бы они призвали чеченцев, испробовали бы их на зуб.
- Вряд ли это так, чеченцы никогда не помогают чеченцам, требуя благ от самих русских со времен присоединения к России, - отклонил уфээсбэшник подначки,неуместные по его мнению. - Мы направили на место происшествия своих людей для опознания личностей убитых и к каким из известных группировок они принадлежали. Не являлись ли разыскиваемые, по Интерполу в том числе, членами незаконных вооруженных бандформирований на территории самой Чечни.
- Странно и другое, почему убитых чеченцев не подобрали свои, тем более, как нам доложили, автомобильные следы ведут от лесопосадки прямо к ростовской трассе, - подключился к разговору один из начальников отделов в чине подполковника. - Это на них не похоже.
- Может быть, их замочили эти самые свои, - подал кто-то еще голос из-за стола. - Или все произошло настолько быстро, что на подбирание улик времени просто не осталось.
- Или сами казаки не поняли предложения чеченцев о строительстве на их землях деревни для беженцев, - угнув голову, пробурчал чубатый капитан.