— Хорошо, хорошо, — приговаривал Дегтярев, следя в бинокль за результатами огня нашей артиллерии.
Вдруг рядом с ним в бруствер с шипением вонзилась пуля. Но разведчики уже заметили окружавших их японцев и заняли круговую оборону.
Засвистели пули. Японцы остановились.
Миша пока еще не сделал ни одного выстрела. Его сектор наблюдения был расположен ближе к нашим войскам, и японцы здесь не показывались. Но когда перестрелка стала усиливаться, он не выдержал и обернулся.
Все разведчики, кроме радиста, прильнувшего к рации на дне воронки, отстреливались от наступающих врагов. Вдруг Дегтярев ткнулся вниз головой и сполз по брустверу вниз. Миша бросился к нему.
— Товарищ старший сержант!
— На место, Ковальчук! — резко крикнул Дегтярев. — Я тут сам справлюсь.
Миша возвратился на свое место вовремя: с его стороны к воронке подползали два самурая. Мальчик видел их низко склоненные головы, узкие плечи с зелеными погончиками.
Японцы двигались короткими перебежками, припадая за каждой выемкой.
Атаманыч достал из сумки гранату. Поставил ее на боевой взвод. Японцы были шагах в двадцати. Он метнул гранату и прижался к земле.
Гранатные взрывы гремели со всех сторон воронки. Японцы отступили.
— Иванов! Передавай: четыре японских орудия выведены из строя, два оставшиеся перебрасывают на левый фланг. Передай, что нас окружили и что мы стоим насмерть.
После короткой передышки японцы возобновили наступление. Снова засвистели пули, загремели гранатные взрывы. Один разведчик уже лежал на дне воронки, раненный в голову. Его место занял радист.
Опять наступила передышка.
— Русский, сдавайся! — кричали японцы из-за кустов. — Вас мало, нас много! Давай ответ: сдаешься?
— Вот вам ответ, самураи проклятые! — сквозь зубы проговорил Дегтярев и дал по кустам автоматную очередь.
Японцы открыли бешеный огонь. Дегтярев пригнулся. Когда выстрелы смолкли, он на мгновение поднял голову и, пригнувшись снова, крикнул:
— Иванов, к рации! Японцы устанавливают три орудия на старой огневой позиции.
Но советские снаряды продолжали рваться в стороне от орудий.
— Иванов! Давай скорей! Давай! Чего же ты? — Дегтярев обернулся и осекся: радист лежал, опрокинувшись вниз головой. — Э-эх, гады!
Увидев, что Иванов убит, Атаманыч кубарем скатился к рации и нагнулся к микрофону:
— Урал! Урал! Я — Уфа! Я — Уфа! Как слышишь? Перехожу на прием. Перехожу на прием. Урал слышит, товарищ старший сержант!
— Передавай! Японцы установили три орудия на прежней огневой позиции. Понял?
— Понял!
После нескольких советских залпов японские орудия замолчали.
Между тем японцы сжимали разведчиков все в более и более тесное кольцо. У разведчиков подходили к концу боеприпасы. Теперь они стреляли редко, только наверняка.
Японцы выжидали, уверенные в том, что советские солдаты уже в их руках.
Старший сержант Дегтярев, Атаманыч и трое оставшихся бойцов готовились к последнему бою.
В это время наши подразделения, преодолев реку, уже вели бой на ее южном берегу. Части Урманова двигались к горе Харамитоги.
— Сколько осталось гранат? — спросил Дегтярев.
— У меня одна, — ответил один боец.
— И у меня тоже одна, — сказал другой.
Больше гранат у разведчиков не было.
— Гранаты берегите на крайний случай, — тихо сказал Дегтярев. — У меня тоже последняя.
Японцам, видимо, надоело ожидать в бездействии, и из кустов раздалось несколько выстрелов.
— Сейчас опять пойдут, — сказал Дегтярев. — Все по местам.
Но вдруг сзади японской цепи послышалось русское «ура». Японцы открыли торопливую, беспорядочную стрельбу, а «ура» гремело все громче, все ближе. Японцы побежали. Им вслед полетели последние гранаты разведчиков.
— Ура-а! — закричал Дегтярев и, схватив автомат, вскочил на бруствер.
— Ура-а! — подхватил Атаманыч.
По склону сопки, преследуя японцев, бежали советские солдаты.
Глава двадцать третья. В логове врага
Советские войска неудержимо продвигались вперед. Подразделения полковника Урманова в районе сопок Зеленой и Голой окружили группировку японских войск.
Около полудня из расположения окруженных японских войск к передовым советским постам вышел, сопровождаемый тремя солдатами, парламентер — низкорослый японский капитан с белым флажком.
Его доставили в штаб полка. Японец передал, что командир окруженных японских подразделений полковник Оскуда просит прислать советских представителей для переговоров.