— Господин полковник просит у вас извинения, — переводил речь Оскуды переводчик. — Он говорит, что ни разу за всю свою жизнь не слышал слов «капитуляция» и «плен»… То есть, конечно, ему приходилось слышать эти слова и он знает их значение, но он никогда не предполагал, что армии микадо придется капитулировать и сдаваться в плен. Японской армии, как известно, приходилось в свое время встречаться на поле боя с русской армией, и поэтому у господина полковника сложилось о противнике свое мнение… Поэтому пусть господа советские офицеры простят ему его горячность.
— Передайте полковнику, что мы понимаем его чувства, — сказал майор Строев с нескрываемой иронией, — и спросите, чего он от нас хочет.
Выслушав вопрос, Оскуда все так же вежливо сообщил, что он готов возобновить переговоры о прекращении огня и сдаче оружия и желает знать условия советского командования.
— Наши условия просты, — ответил Строев. — Капитуляция подразумевается безоговорочная, оружие должно быть сдано в исправном состоянии. Пункт приема пленных — восточный отрог горы Харамитори, время — завтра… то есть сегодня, в шесть часов утра.
Полковника покоробило от слов «безоговорочная капитуляция», однако он сдержался и спросил:
— Каковы гарантии для тех, кто выполнит ваши условия?
— Всем, принявшим условия капитуляции и добровольно сдавшимся в плен, гарантируется жизнь и гуманное обращение, больным и раненым будет оказана немедленная медицинская помощь.
— Гарантии необходимо подтвердить соответствующими документами, — сказал Оскуда.
— Пожалуйста, — с готовностью ответил Строев. — Мы составим документ о капитуляции.
Полковник медленно, как будто через силу, отделяя слова одно от другого длинными паузами, проговорил:
— Пишите… Я принимаю… ваши условия… на основании рескрипта императора.
Пока оформляли документы, Оскуда не проронил ни одного слова. Майор Строев только диву давался: куда пропала недавняя полковничья спесь, куда девался его гонор? Совсем раскис старый японский вояка.
Условия капитуляции были составлены и подписаны обеими сторонами.
Советские офицеры собрались в обратный путь. Полковник послал своего адъютанта и трех солдат проводить парламентеров через территорию, занятую японскими войсками.
— Ну, товарищ лейтенант, теперь, значит, к своим! — воскликнул Строев, когда они вышли из блиндажа.
— Так точно, товарищ майор, к своим! — радостно ответил Козлюк.
К советским офицерам подошли адъютант и три солдата. Адъютант что-то сказал одному из солдат, и тот поспешно убежал.
— Что он сказал? — спросил Строев Козлюка.
— Приказал привести наших солдат.
Через несколько минут японец вернулся с советскими автоматчиками.
— А где же лейтенант, — спросил Строев, не видя Остапова среди подошедших.
— Его не было с нами, — ответил один боец. — Мы думали, что он с вами.
— И с нами его не было, — тихо проговорил майор и повернулся к адъютанту: — Где наш лейтенант?
Адъютант замялся, отвел глаза в сторону и, наконец, промямлил:
— Он убежал.
— Это ложь!
Адъютант ответил на ломаном русском языке:
— Моя ничего не знай…
— Имейте в виду, — твердо сказал Строев, — вы и ваш полковник несете персональную ответственность за советского парламентера.
— Но его допрашивал капитан Мицубиси!..
— Ведите нас к нему.
Адъютант колебался: подчиниться или нет? Майор Строев и лейтенант Козлюк придвинулись к нему вплотную. Адъютант почувствовал себя словно зажатым в тисках.
— Пойдемте, господа офицеры.
Они подошли к блиндажу.
Строев толкнул дверь. В блиндаже было темно.
— Зажгите свет.
Адъютант щелкнул зажигалкой, подошел к столу и зажег стоявший на нем анодный фонарь.
Среди трех распластавшихся на полу тел майор Строев сразу узнал лейтенанта Остапова.
Он лежал на спине, закинув голову. Его лицо было лишь немного бледнее, чем обычно. На груди, у красного значка, на котором золотом горели буквы «ВЛКСМ», чернело расплывшееся пятно крови.
— Прощай, друг! — Строев опустился на колени возле убитого, поцеловал его в холодный лоб и осторожно закрыл его глаза. — Прощай, Аркадий. Мы видим, ты дрался нещадно и погиб как герой. Мы никогда тебя не забудем.
С востока, из-за зубчатых вершин черного ельника, нежно-розовым сиянием подымалась утренняя заря. Тишина. По таежной тропке двигались советские солдаты. Впереди, раздвигая кусты, шли два автоматчика из разведвзвода, за ними четверо автоматчиков несли на носилках тело лейтенанта Остапова, за носилками, опустив головы, шли майор Строев, лейтенант Козлюк и еще два автоматчика.