Аллах помог, и генерал оказался прав.
Тем не менее, политические взгляды Кемаля в те годы оставались еще весьма туманными.
Конечно, он был наслышан о деятельности турецких, болгарских и других революционных организаций в постоянно бурлившей Македонии, но вряд ли мог понимать тогда существовавшую связь между набиравшим все больший размах на его родине четничеством и султанским режимом.
А посему и расценивал волнения в Македонии лишь как результат слабости управлявших Османской империей чиновников.
Да и какие по большому счету у него могли быть в то время взгляды, если он даже толком не знал того, что творилось в его собственной стране.
Да и небезопасно было!
У всех перед глазами стоял печальный пример создавших в 1889 году тайное общество курсантов Военного медицинского училища, моментально отправленных султаном в ссылку.
Страх перед султаном и полнейшее отсутствие свобод делали свое дело, и до поры до времени будущим борцам за свободу оставалось только тайком читать опального Намыка Кемаля и восхищаться Великой французской революцией, перед свершениями которой Кемаль преклонялся всю жизнь.
Оно и понятно!
Ведь именно она дала мощный толчок к созданию французской победоносной армии и отождествлялась у молодых офицеров с маршальскими жезлами и славой Наполеона.
Но если Франция только подогревала воображение молодых офицеров, то Пруссия вызывала восхищение.
И неудивительно!
Ведь им преподавали такие известные специалисты военного дела, как прославившийся своим реформаторским отношением к учебе барон фон дер Гольтц и прошедшие стажировку в Германии полковники Эсат и Хасан Риза.
— Запомните, — постоянно вдалбливал курсантам Риза, — сила немецкой армии — в абсолютной дисциплине!
Кемаль учился с охотой, но частые посещения злачных мест сделали свое дело, и после первого курса он оказался по успеваемости только на… двадцать седьмом месте.
И, как не нравилось будущему офицеру бывать в кафе с их непринужденной обстановкой и ласковыми танцовщицами, ему пришлось на время забыть о них.
Самолюбие человека, который везде и всегда стремился быть первым, было задето самым жесточайшим образом, и ему не оставалось ничего другого, как только засучить рукава и приняться за учебу.
На следующий год он был уже одиннадцатым и окончил Харбие восьмым.
Слишком много было потеряно, да и выйти на первые места оказалось не так-то легко.
В Харбие учились способные ребята, и далеко не случайно один из будущих лидеров войны за Независимость Кязым Карабекир получил кличку Смышленый.
Вместе с долгожданным офицерским званием Кемаль в 1902 году получил направление в классы Генерального штаба.
Вместе с ним его радость разделяли и мать с отчимом, и надо ли говорить, какая гордость светилась в глазах Зюбейде-ханым, когда она шла с одетым в красивую офицерскую форму сыном по своему кварталу.
Да и соседи были восхищены успехами совсем еще недавно мучившего ее своими капризами мальчишки, словно по мановению волшебной палочки превратившегося в стройного и красивого офицера с блестящим, как теперь все понимали, будущим.
И теперь каждый считал своим долгом пригласить Кемаля к себе или оказать ему какую-нибудь услугу.
Конечно, он был польщен и тем не менее делал вид, что не замечает ни почтения взрослых, ни восхищенных взглядов мальчишек и девчонок, ни великой радости в глазах матери.
А та не только окончательно смирилась с выбранной сыном профессией, но и серьезно полагала, что сам Аллах подтолкнул его на этот путь.
Да и как иначе объяснить его успехи?
Способности, конечно, способностями, но ведь все, что ни делается на земле, делается по воле Всевышнего.
Жалко, конечно, что отец не дожил до этого счастливого дня, ну да… ничего не поделаешь, видно, и на то была воля Аллаха…
Глава IV
И все же пребывание в этих самых классах оказалось для него далеко не таким безмятежным, каким оно представлялось ему в родительском доме.
Едва он приступил к занятиям, как вся империя была взволнована делом приговоренного военным судом к пожизненному заключению маршала Фуад-паши.
Старый вояка никогда не плел интриг и не оказывал никакого вооруженного сопротивления полиции.
Вся вина прозванного за бесстрашие и независимое поведение «неистовым пашой» маршала заключалась только в том, что он был порядочным и независимым человеком.