— Ты родился, когда начал созревать виноград…»
Точная дата рождения Ататюрка неизвестна.
Официальная «История Турецкой Республики», опубликованная в 1935 году, указывает 1880 год.
Лучший биограф Кемаля, Шевкет Сюрейя Айдемир, придерживается иной даты — 14 января 1881 года.
Другой турецкий биограф Кемаля считает датой его рождения 23 декабря 1880 года.
Сам Ататюрк символическим днем своего рождения считал 19 мая.
Именно в этот день в 1919 году он прибыл в Самсун, чтобы начать борьбу за Независимость.
И именно в этот день Турция празднует День молодежи и спорта республики.
Что же касается его родных, то Али Риза покинул этот мир задолго до того, как его сын стал великим, а Зюбейде-ханым могла вспомнить только то, что ее сын родился в то самое время года, которое у мусульман принято называть «эрбаин», что означает сорокадневные холода.
Родившаяся в 1885 году сестра Кемаля, Макбуле, вспоминала слова матери о том, что Мустафа «появился на свет в тот вечер, когда была сильная снежная буря».
Если это было так, то Ататюрк родился во время сорокадневного «хальвета», больше известного в народе как «чилле» или «эрбаин».
Это слово означает «уединение, удаление от мира, затворничество», а в переносном смысле — «таинство уединения» или «пребывание наедине с Богом».
Точно также называлось знаменитое суффийское братство, известное во многих исламских странах Востока.
Излюбленной практикой последователей этого тариката был особый вид уединения.
Все сорок дней «хальвета» дервиши оставались в своих помещениях и питались медовым шербетом и лепешками.
Именно таков был их путь физического и духовного очищения…
II
Была в рождении Мустафы и еще одна тайна.
Тайна происхождения.
Как только Ататюрк стал играть заметную роль в политической жизни Турции, так сразу же появились версии о том, что его семья происходит из секты дёнме, одним из центров которой были Салоники.
Дёнме в Османской империи называли принявших ислам евреев.
Основателем секты был мистически настроенный раввин Шабтай Цви, который появился в Измире в 1648 году и провозгласил себя мессией.
Как мессии, считал он, ему разрешалось отменить прежнюю Тору и ввести новые законы и обычаи.
За свои радикальные действия Шабтай был изгнан из Измира, странствовал по другим еврейским общинам Османской империи и к началу 1660-х годов собрал множество последователей.
В 1666 году Цви был арестован и поставлен перед выбором: либо он примет ислам, либо будет казнен.
Шабтай выбрал первое и создал секту дёнме, что в переводе с турецкого значит «отступник».
Многие последователи Шабтая Цви в Салониках восприняли переход их учителя в ислам как часть мессианского плана и тоже перешли в ислам.
К 1912 году в Салониках, по разным оценкам, было около 15 тысяч дёнме.
Они жили в своем квартале, у них были свои школы и отдельное кладбище.
Что же касается Али Ризы, то достаточно посмотреть на его фотографию, дабы понять, что никаким евреем он не был.
Мать?
Да, была похожа.
В «Еврейской энциклопедии» о Кемале сказано: «Ататюрк родился в Салониках и потерял отца еще ребенком».
О его религиозной и национальной принадлежности точных сведений нет.
А вот спекуляций хватало.
Согласно одной из них, в августе 2007 года президент Израиля Эзер Вейцман приехал в Турцию на торжества, посвященные памяти Ататюрка.
Накануне визита его пресс-секретарь Кейнан встретилась с израильской журналисткой Хиллел Халкин.
— Как ты думаешь, — спросила та, — известно ли президенту о том, что у Ататюрка еврейские корни и при каждой возможности он читал еврейские молитвы?
— Не знаю, — пожала плечами пресс-секретарь. — Я могу ему рассказать об этом, но все дело в том, насколько достоверны эти сведения.
Халкин ответила, что пришлет по факсу имеющуюся у нее статью.
«Слухи о еврейском происхождении Ататюрка, — говорилось в ней, — распространялись с его ранних лет.
Он отрицал их, заявляя, что слухи эти несостоятельны.
Тем не менее, он внимательно следил за всеми публикациями и разговорами на эту тему».
Старший сын предтечи современного еврейского языка Элиазара Бен Иегуды писатель и журналист Итамар Бен-Ави, рассказывая о своем визите в Иерусалим осенью 1911 года, упоминает о своей беседе с хозяином гостиницы.
— Видишь турецкого офицера с рюмкой водки в руке? — спросил тот.
— Да, вижу… И что?
— Это высокопоставленный офицер турецкой армии…