В приемной доктора Раста, как и всегда, не было ни души. Поэтому знакомая уже нам длинноносая экономка имела достаточно свободного времени, чтобы не только обратить внимание Сима Наудуса на его небрежность, но и сделать кое-какие обобщения насчет той значительной и отнюдь не худшей части человечества, которую она объединяла под жестким термином «шантрапа».
Но так как маленький дантист обладал куда более добрым и отзывчивым сердцем и еще большим количеством свободного времени, он без труда признал в пациенте земляка и только вздохнул, убедившись, что тот пришел в надежде на бесплатную медицинскую помощь.
– Ну что ж, – вздохнул он, – идемте, Наудус, посмотрим, что там такое творится в вашей полости рта…
Нет, мы ни в коем случае не беремся утверждать, что доктор Раст нетвердо держался на ногах, направляясь в кабинет со своим обтрепанным пациентом, но изо рта у него определенно попахивало спиртным.
– У меня ужасно болит зуб, – пожаловался Наудус, не смея как следует усесться в зубоврачебном кресле. – Поверьте мне, доктор, если бы он у меня так не разболелся…
– Понимаю, понимаю! – перебил его доктор, не переставая досадовать на свою доброту. – Усядьтесь как следует и раскройте рот… Вот так… Давно он у вас болит?
– Шестой день. Нет, прошу прощения, седьмой.
– Так вот болит? – Раст легонько постучал по зубу.
Наудус вместо ответа застонал – не слишком громко и не слишком тихо, как раз так, как может себе позволить стонать бесплатный пациент.
– Почему же вы раньше не обратились к врачу? – набросился на него маленький дантист. – Разве можно так запускать?
Наудус попытался улыбнуться, насколько это было возможно для больного с распухшей щекой и широко раскрытым ртом.
В связи с этим обстоятельством доктор Раст испытал живейшую потребность подбодрить себя новой порцией разбавленного спирта. Он вернулся минутой позже, старательно вымыл костлявые, несуразно большие руки.
– Сейчас мы проверим, что у вас там такое творится, в зубе… Вы хоть знаете, что это за аппарат я сейчас включаю?
Чтобы доставить удовольствие доброму дантисту, Наудус отрицательно покачал головой.
– Это рентгеновский аппарат. Специальный зубоврачебный рентгеновский аппарат новейшей конструкции, – разъяснил с неожиданным ожесточением доктор Раст. – Дернула меня нелегкая приобрести его в рассрочку. Вы себе и представить не можете, в какую кучу денег он мне уже обошелся!
Наудус сочувственно вздохнул.
Раст выключил электрическое освещение и включил аппарат. Послышалось характерное гудение. Доктор Раст слегка качнулся, хотя очень может быть, что он только случайно оступился, и придвинул аппаратик, – он был очень невелик, не больше сигарной коробки, – к верхней челюсти Наудуса.
– Сейчас, – пробормотал доктор Раст. – Всего одна минута, и мы все уви…
Но он так и не договорил начатого слова, застонал, схватился за голову и стремительно выбежал из кабинета. Вскоре Наудус услышал, как в расположенной рядом ванной зашумела вода из крана.
«Плохи мои дела! – подумал Наудус. – Этот Раст здорово пьян. Как бы он с пьяных глаз не покалечил мне всю челюсть!»
Ему представлялось, что доктору от излишне выпитого сделалось дурно.
Раст вернулся с мокрой головой. Нетрудно было догадаться, что он держал ее под краном.
– Ну вот и хорошо, вот и отлично! – подбодрил он не то себя, не то Наудуса и испуганным взором снова прильнул к экрану аппарата. Взглянул и снова испустил стон.
– Знаете что, – проговорил он, торопливо включая свет и выключая рентген. – Лучше я вам сейчас положу на зуб успокоительного, а вы приходите ко мне завтра утром, часиков этак в двенадцать. Ладно?
– С удовольствием, – обрадовался Наудус. Он рассчитывал, что завтра доктор будет в более трезвом состоянии.
– Значит, завтра, часов в двенадцать, – проводил его доктор до дверей. – Вы по-прежнему живете где-то поблизости?
– Я уже десятый год живу во дворе этого дома, – отвечал Наудус, и не помышляя обижаться на такую невнимательность земляка.
– Ну вот и отлично. До свидания, Наудус!
Он сам закрыл за пациентом дверь и обернулся к экономке, которая не настроена была провожать бесплатного пациента. Экономка всплеснула руками:
– Что с вами, доктор? На вас лица нет!
– Вы себе не можете представить, Грэйс! Мне кажется, я схожу с ума! В зубе этого бедного Наудуса…
– Вы, доктор, всегда принимаете ближе к сердцу чужие беды, нежели счастье собственных детей. – Грэйс намекала на доброе сердце Дугласа Раста. Она находила это дурным.
– У него гангренозное воспаление!
– Не у него первого и не у него последнего, – возразила с философским спокойствием экономка. – Если бы люди, не дай бог, всегда были здоровы, кое-кто давно бы умер с голоду. – Она имела в виду врачей в первую очередь зубных и не считала нужным скрывать, что она целиком и всегда на страже их интересов, даже когда сами зубные врачи ими пренебрегают.
– Ах, Грэйс, Грэйс! – воскликнул доктор. – Если бы вы сами видели, как у него проглядывается на экране это воспаление, вы бы, уверяю вас, не говорили об этом так спокойно!
Грэйс насмешливо промолчала.
– Понимаете, Грэйс, это темное пятно… Ему полагается вести себя спокойно, а оно полыхает, как пламя!
– Полыхает?! – всплеснула руками экономка. Чуть что, она всегда всплескивала руками. Она считала, что у нее выразительные, красивые руки, и она никогда не упускала случая всплеснуть ими. Она полагала, что это у нее получается очень женственно.
– То-то и оно, что полыхает! Как пожар… И это так страшно, так страшно! Знаете, я не очень суеверный человек, но в данном случае…
– Боже! – опять всплеснула сухими ладошками Грэйс. – Неужели вы хотите сказать, что видите в этом плохую примету?
– Боюсь, что именно так, – промычал доктор Раст и бегом кинулся в ванную комнату. Его стало тошнить.
Не более как через час весть о том, что некий дантист по фамилии Раст увидел страшную примету в дупле зуба больного пациента, стала достоянием нескольких десятков ближайших родственников и знакомых общительной Грэйс. А через несколько часов об этом удивительном событии знали уже сотни фарабонских обывателей. Далеко не все приняли это сообщение с должной серьезностью. Многие посмеивались, особенно те, кто знал о пристрастии доктора Раста к спиртным напиткам или кто привык пользоваться услугами более зарекомендовавших себя астрологов и хиромантов.
Но прошло еще несколько часов, и Атавию постигло небывалое и трудно объяснимое землетрясение с несколькими тысячами эпицентров, а утром следующего дня по стране стали расползаться грозные слухи о крысах и майских жуках, вырвавшихся из заточения в Киниме. Черным кошмаром нависла над Атавией опасность эпидемии чумы. И тогда весть о маленьком фарабонском дантисте, который еще вчера все это предугадал, с непостижимой быстротой разнеслась по городу, в котором он столько лет прозябал без практики и перспектив.
Когда Наудус прибыл в назначенный час к дверям квартиры доктора Раста, в прихожей уже скопилось не менее двух десятков фарабонцев. Они рассчитывали на помощь Раста – не зубного врача, а прорицателя первой величины.
Наудус никогда не решился бы пробиваться через эту солидную гудевшую толпу платных пациентов, если бы минут в пять первого сквозь плотный заслон упитанных, хорошо одетых и обеспеченных леди и джентльменов не просунулась всклокоченная голова доктора Раста.
– Наудус, – сказал маленький дантист, – проходите поскорей. Вы мне очень нужны…
Все с уважением посторонились, пропуская человека, который был так нужен самому доктору Дугласу Расту.
К чести маленького дантиста, мы должны отметить, что он далеко не сразу принял необычное предложение Гомера Юзлесса. Поначалу он даже не понял, о чем идет речь. Потом он не на шутку рассердился и, очевидно, являл собою при этом достаточно забавную фигуру, потому что Юзлесс, человек в высшей степени деловой и сдержанный, следя за его возмущенной беготней по кабинету, не смог удержаться от улыбки. Так бывалый рыболов усмехается, наблюдая за попытками какой-то лядащей рыбешки сорваться с патентованного, неоднократно проверенного на практике, усовершенствованного крючка.