— Ну и пусть сидят. Мы на одном кофе разбогатеем. Пирожными их будем кормить.
— Ага, на свои покупать будешь?
— Ну, зачем. Любочка твоя принесет, от себя оторвет, заодно и похудеет.
— Галя… — Миша выпрямился во весь свой небольшой рост, взял ножницы наизготовку и ожег хозяйку взглядом.
— Шучу. А пусть не прогуливает! Ты, Миша, работай, давай. У тебя вчера примерка последняя была.
— Знаю! Ты под руку не торопи. Я сейчас…
И он замолк, глядя на расстеленные брюки.
— Что? — насторожилась Галка.
— А кто-нибудь помнит, я вчера срезал лишнее после примерки?
— Господи, Миша! Что, звонить, пусть опять приезжает и меряет?
— Поздно, — похоронным голосом отозвался Миша, — я уже еще срезал. Только что. А, может я вчера не? А?
— Шей уже! — Галка махнула на него рукой. Посмотрела с неудовольствием на прилизанные волосики, на хрящеватый нос и бледные губы, закатила глаза. Но встряхнулась и снова стала мечтать вслух:
— С пожарниками договорюсь, наконец, вывеску нормальную повесим, и витрина будет, а Дашка? Где большое окно, сделаем подиум, пару манекенов поставим и на них та-акие вещи, клиентки ночевать будут, чтоб с утра новое не пропустить! В «Тряпошный рай» меха искусственные навезли, там даже тигр есть и лама. Мы из тигра сделаем купальник, и пусть стоит дева, в бикини и сапогах, во!
— Идите-идите, понаехали тута! — загремело в предбаннике.
— Ну вот, Наська и Алена, — Галка двинулась в маленький холл, — все в сборе. Только Любаня, как всегда…
Закройщица Настя, таща под руку маленькую Алену, вошла степенно, но на пороге, оглянувшись, скорчила рожу бушевавшей консьержке. И отскочила, потому что двери открылись снова.
— Девочки? А вот и я!
Невысокая Милена остановилась в дверях мастерской, позвякивая ключами на толстеньком пальце. Уперев другую руку в бок, повела плечами, укрытыми цветным мехом, по длинному ворсу его бежали, перескакивая, искры от помаргивающей лампы. Улыбнулась, так что пухлые щеки утопили темные маслинки глаз. И кругленько раскрывая нарисованный ротик, заговорила, будто горошинки выкатывая, быстро, так что слова наскакивали друг на друга.
— А вы, трудяжки, все трудитесь-трудитесь, я сегодня ночью мало спала, ой, мы с девками ездили к Лапочке, кинотеатр домашний обмывать, а там мужик ее и дружки покер-шмокер, хорошо Сашка мой не играет, ну как вы тут, все пашете да? А я вот думаю, дай поеду…
— Миленочка! — торопясь к заказчице, Галка сделала Даше страшные глаза и та быстрее заработала иголкой.
— Миленочка! Что так рано, мы же на три часа договорились?
— Я в солярий еду, дай думаю, заскочу, вдруг готово уже. Готово, да?
— Почти, Миленка, почти. Может, кофейку пока? Через двадцать минут Даша сделает. — Галка увлекла толстушку в чайный угол, старательно гостеприимно улыбаясь.
— А я вам — вот! — Милена подняла руку, покачивая тортиком в прозрачной коробке.
— Какая прелесть! — умилилась Галка, поглядывая на торт с плохо скрытым отвращением (сладкое им несли все заказчицы подряд, благо сами же большую часть его и съедали), — пойдем, расскажешь, как твой клуб.
— Завтра, Галюнчик, завтра открытие. Я потому и хочу брючки, надо же прикинуть, с чем надеть, то да се.
— Ах, Миленка, свой клуб! — Галка сложила руки на небольшой красивой груди и закатила глаза, восхищаясь уже всерьез.
Милена подбоченилась, грозно нахмурила бровки, выщипанные арочкой:
— Я Сашке говорю, ну ты, или покупаешь мне или я ухожу!
Даша подсунула под лапку машинки оранжевый плюш, исподлобья глянула на Милену, и стало ей горько и неприкаянно. Черт его знает что. Сорокалетняя толстуха, ножки кривые толстые, как у медвежонка, живот торчит. В тыквенных штанах пойдет на открытие собственного клуба! Мужу ультиматумы…. Какой же там, интересно, муж? Лет ему девяносто, что ли?
— Ах! — Галка отвлеклась от клубной темы, оглядывая короткое манто из переливчатого меха, которое Милена царским жестом кинула на свободный табурет, — ах, какая шубка! Удивительной красоты! Это тебе Саша, из Парижа?
— Ага. На тебе говорит, Милька, только не пили меня зарадибога каждый день. Обещал еще длинную привезти… Это цветная лама со вставками из вязаного меха.
— Я посмотрю?
— Да пусть лежит пока. Чаю попьем, — гостья радушно вскрыла коробку с тортом и гостеприимно отрезала себе изрядный кусок.
Галка совала чашку к лицу, промахиваясь мимо рта, загипнотизированная разноцветной шубкой, обшитой по подолу лохматыми хвостиками, а по рукавам какими-то пузырчатыми непонятностями.