Господин Ваг собрался еще что-то добавить, но потом нахмурился и удалился в подвал, где хранил лекарственные травы, лубки, ножи и многое другое и где, как предполагал Савн, лекарь оставил кусочки кожи, костей и волос Рейнса в надежде выяснить, что же все-таки произошло. Савн почувствовал, как к горлу подступила тошнота.
Савн огляделся по сторонам, чтобы найти себе какое-нибудь занятие и отвлечься от неприятных мыслей. Но он уже успел все вычистить и зазубрил историю о человеке, который ел огонь, так хорошо, что господин Ваг не сумел сделать ни единого замечания и лишь крякнул, когда Савн закончил пересказ.
Он сел у окна, обратил внимание на то, что стало холодно, и с огорчением отметил, что сможет пойти домой только через час. Савн подбросил в камин дров, и огонь разгорелся ярче, дерево весело потрескивало. Савн прошелся по комнате, посмотрел на собрание книг господин Вага: "О числе частей тела", "Сращивание костей", "Искусство волшебства и исцеления себя", "Дошедшие до нас истории Калду". Господин Ваг время от времени заглядывал в них, когда лечил своих пациентов или инструктировал Савна. Одну книгу господин Ваг не открывал никогда, она называлась "Книга семи волшебников" - толстый, обтянутый кожей том с золотыми буквами на корешке. Савн взял книгу, устроился у огня и раскрыл ее посередине.
Книга была написана аккуратным ровным почерком, словно писец - скорее всего лиорн - попытался стереть все следы собственной личности. Страницы показались Савну необычно толстыми, да и вообще книга прекрасно сохранилась. Савну пришло в голову, что господину Вагу, должно быть, известно заклинание, сохраняющее книги, так что эта могла оказаться очень старой. На верхней части страницы он прочитал: "О природе загадок".
Интересно, подумал Савн, случайно ли книга раскрылась именно на этом месте - ведь ему и в самом деле хотелось разобраться в смерти Рейнса. Наверное, нет, решил он.
Книга повествовала:
"Остерегайся силы скрытых мест, опасайся очевидных вещей, поскольку загадки могут лежать на самом виду - и в то же время быть скрытыми от глаз. Все Семь Волшебников много знают о загадках, но каждый повествует о них по-своему и делится своими тайнами с тем, кто ищет усердно и честно".
Усердно и честно? - подумал Савн.
Ну, так можно сказать о чем угодно. А как насчет тщательности? Он снова обратил свое внимание к книге и прочитал:
"Та, Что Мала, расшифровывает загадки настоящего и прошлого; ведь, когда прошлое открывается, сила мага состоит в том, чтобы найти Истину в Тайне. Именно так последнее переходит в первое".
Савну представлялось, что о прошлом ему известно очень немногое, и он не сомневался, что раскроет множество загадок, если обратится к истории. Интересно, что скажет господин Ваг, если он попросит у него какую-нибудь историческую книгу? В любом случае это будет не сегодня.
Он снова обратился к книге и прочел:
"Та, Что Высока, говорит, что загадки есть в песнях - и они понятны лишь тем, кто осмеливается петь. Сказано, что, когда она поет, загадки открываются всем, кто слышит, но вновь становятся тайной, когда песня остается в прошлом, и лишь немногие благословлены способностью слышать отзвуки Истины в Тишине, которая наступает".
Савн любил музыку, и ему нравилось петь, но в отрывке определенно присутствовало некое мистическое и могущественное значение, которого он не понял. Савн пожал плечами.
В следующем отрывке он прочитал:
"Та, У Которой Рыжие Волосы, прячет загадку в клубках слов так, что она исчезает, словно ее и вовсе не существовало, но из-за покрова слов, сияя, появляется загадка, скрытая для тех, кто смотрит, однако доступная тем, кто наслаждается, раскрывая лабиринты звуков и слов".
Да, здесь определенно присутствует мистическое и могущественное значение, но Савн его не понимал. Он попытался представить себе нечто в покровах слов, но ему удалось увидеть лишь черные буквы книги, сошедшие со страницы и облепившие какой-то непонятный предмет.
"Тот, Чьи Глаза Зелены, знает, где лежит загадка, потому что его глаза пронзают любые тени. Однако он раскроет загадку не раньше, чем заново ее спрячет. Сказано, что загадка меняется, когда ее прячут, в то время как скрытое гуляет с тех пор по земле, дожидаясь, пока кто-нибудь его узнает и предложит новое убежище".
На сей раз Савн не понял ровным счетом ничего. Если он знает, где лежат загадки, зачем ему их прятать? Да и кто такие эти волшебники?
Дальше в книге было написано:
"Тот, Чьи Волосы Черны, смеется над всеми загадками, потому что получает удовольствие от процесса поисков, а не от самих ответов - и тропы, которые он выбирает, зависят лишь от его капризов, не являясь следствием какого-то определенного плана. Говорят, что таким образом ему удается открыть не меньше, чем другим".
Тут Савн понял почти все. Он хорошо представлял себе, как можно получать удовольствие от поисков, совершенно не интересуясь их результатом. Возможно, следует искать совсем в другом месте? Загадка смерти Рейнса? Но разве он сможет ее раскрыть, если она не по силам господину Вагу?
Он продолжал читать:
"О Кроткой сказано, что она определяет порядок и систему вещей и что таким путем можно найти все скрытое. Для нее каждая деталь есть указатель, и когда они расставлены в надлежащем порядке, очертания загадки становятся ясны всякому, кто захочет их увидеть".
Ну, звучит вполне разумно, подумал Савн. Но что делать, когда ничего не знаешь?
На странице оставался только один абзац:
"Повелитель Рифм все еще разыскивает Путь Волшебников, потому что для него он самая величайшая загадка. Однако в процессе своих поисков он обрушивает Истину на всех тех, кто идет вслед за ним, и в том не видит никакого чуда, поскольку то, что очевидно одному, - загадка для другого. Его часто восхваляют за это, но слава не имеет для него никакого смысла - кто среди Людей станет гордиться тем, что нашел Истину, которая никогда не казалось ему тайной?"
Савн нахмурился. Абзац тоже показался ему почти понятным. Как если бы он видел то, что скрыто от другого, но для него не представляло собой ничего особенного, потому что с самого начала казалось очевидным.
Тут он подумал, что, наверное, следует поискать то, что находится прямо перед ним, но чего он не видит. Савн размышлял об этом, когда вернулся господин Ваг и спросил: