Ей представлялся неизвестный разрушитель, бесшумно передвигающийся по стране, и при его прикосновении то тут, то там гаснут огни; какой-то человек, горько думала она, который вывернул наизнанку принцип движущей силы двадцатого века и превращает кинетическую энергию в статическую.
С этим врагом она затеяла состязание, думала Дагни, сидя в сумерках за своим письменным столом. Ежемесячный доклад от Квентина Дэниелса лежал у нее на столе. Как и прежде, она не была уверена в том, что Дэниелс раскроет тайну мотора, а разрушитель двигался быстро, уверенно, постоянно наращивая темп. Интересно, подумала она, к тому времени, когда она воссоздаст мотор, останется ли на свете хоть один человек, который будет им пользоваться?
Квентин Дэниелс понравился Дагни, едва войдя в ее кабинет для первого собеседования. Долговязый мужчина слегка за тридцать с домашним угловатым лицом и симпатичной улыбкой. Намек на улыбку постоянно освещал его лицо, в особенности, когда он слушал. Добродушный взгляд отражал между тем острый ум, словно Квентин быстро и методично отсортировывал из услышанного ненужные слова и схватывал суть, на секунду опережая говорящего.
— Почему вы отказались работать на доктора Стэдлера? — спросила его Дагни.
Намек на улыбку стал яснее и резче, для Квентина это был предел выражения эмоций. Но ответил он в своей обычной неторопливой манере.
— Знаете, доктор Стэдлер сказал мне однажды, что в названии «свободные научные исследования» первое слово — лишнее. Но, кажется, позабыл про это. Что ж, я добавлю только, что в словосочетании «правительственные научные исследования» содержится явное противоречие.
Она спросила, какой пост он занимает в Технологическом институте штата Юта.
— Ночной сторож, — ответил он.
— Что? — ахнула она.
— Ночной сторож, — вежливо повторил он, словно она просто не расслышала его слова, не содержащие ничего обидного.
В ходе расспросов выяснилось, что ему не нравились сохранившиеся научные фонды, что он хотел бы получить работу в одном из больших индустриальных концернов, но.
— Какой концерн теперь может позволить себе предпринять долгосрочное исследование, да и к чему?
Поэтому когда Технологический институт штата Юта закрылся за недостатком финансирования, он остался там ночным сторожем и единственным обитателем. На самое необходимое жалованья хватало, а институтские лаборатории были под рукой, в целости и сохранности, в его полном распоряжении.
— Так вы занимаетесь собственными научными изысканиями?
— Совершенно верно. Так, удовольствия ради..
— Как вы намерены поступить, если сделаете коммерчески ценное открытие? Собираетесь предоставить его для общественного пользования?
— Не знаю. Не думаю.
— Есть ли у вас стремление принести пользу человечеству?
— Я не говорю на таком языке, мисс Таггерт. Думаю, что и вы тоже.
Дагни рассмеялась.
— Похоже, мы с вами поладим.
— Непременно.
Выслушав от Дагни историю мотора и изучив рукопись, Квентин не стал их комментировать, а просто сказал, что возьмется за работу на любых условиях.
Дагни предложила ему назвать эти условия самому. Но против заявленного им ничтожного ежемесячного оклада она с возмущением воспротивилась.
— Мисс Таггерт, — объяснил Квентин. — Я не приму слишком высокой платы неизвестно за что. Я не знаю, как долго вам придется платить мне, и вернете ли вы свои деньги. Я рассчитываю только на собственный ум. Я не принимаю пожертвований. Но я, безусловно, намерен получить деньги за конкретный результат. Если у меня получится, я сдеру с вас семь шкур, потому что я хочу получить процент от прибыли, и он будет высоким, но и вы не разоритесь.
Когда он назвал сумму процента, она рассмеялась.
— И, правда, вы сдерете с меня семь шкур, но и я не разорюсь. Согласна.
Они сошлись на том, что мотор будет ее частным заказом, а Квентин — частным наемным рабочим. Ни один из них не хотел иметь дело с исследовательским отделом корпорации «Таггерт». Он попросил, чтобы ему позволили остаться в Юте, на посту ночного сторожа, где он мог располагать всем необходимым лабораторным оборудованием и уединенностью. Проект решили держать в секрете до тех пор, пока (и если) успех не будет достигнут.
— Мисс Таггерт, — сказал он в заключение, — я не знаю, сколько лет потребуется мне на решение этой проблемы, если это вообще случится. Но уверен, если я посвящу ему остаток моей жизни и добьюсь успеха, то буду знать, что не зря топтал эту землю. — И добавил: — Единственное, о чем я мечтаю даже больше, чем об успехе, так это о встрече с человеком, который этого уже добился.